"Кэтлин Тессаро. Элегантность " - читать интересную книгу автора

могут в конечном счете обнаружить, что безвозвратно сделались
рабынями толстой резиновой подошвы и нейлона от головы до пят,
a также пищи быстрого приготовления, организованных
туристических поездок, полного функционального единообразия, -
одним словом, всего, чmo сводит, на нет само понятие
индивидуальности. Как только удобство начинает становиться
вещью в себе, оно превращается во врага номер один для
элегантности.

Пятница, семь пятнадцать утра. Я собираюсь на работу. В душе
по-прежнему мечтая быть актрисой, я зарабатываю деньги совсем другим -
продаю билеты в кассе небольшой актерской студии на Чаринг-Кросс.
Муж еще спит на своей половине нашей широченной кровати, и я одеваюсь в
темноте. После разборки в шкафу у меня не осталось почти ничего, что можно
было бы выбрать, поэтому я натягиваю джинсовый сарафан и розовую оксфордскую
блузу. Сарафан трещит на мне по швам - собственно, поэтому я и не носила его
все эти годы. Застегиваю молнию и вытягиваюсь в струнку, словно сдавленная
жестким корсетом. Пытаюсь вернуться в свое обычное сутуловатое состояние и
чувствую, что почти задыхаюсь. Надеваю темно-коричневые туфли-лодочки, в
которых была на собственной свадьбе. После недавней "большой отбраковки" это
единственная оставшаяся у меня обувь на высоких каблуках. Пройдясь в них по
квартире, я чувствую себя в них эдакой маленькой Мэрилин Монро. Ноги мои уже
много лет не знали ничего, кроме дешевеньких спортивных полуботинок и
протертых кед, так что сейчас я испытываю очень странное ощущение.
Расчесываю волосы на косой пробор, закалываю их сбоку дешевой блестящей
заколкой и крашу губы красной помадой. Перед уходом мельком вижу в прихожей
в зеркале свое отражение.
Кто эта женщина?
Я уже опаздываю, но поделать ничего не могу - узкий длинный подол на
пару с высоченными каблуками жутко мешают при ходьбе. Такое сочетание
годится для дефиле по квартире, но никак не для прогулки на длинную
дистанцию. Чем быстрее я пытаюсь идти, тем больше становлюсь похожей на
заводную куклу. Единственный возможный сейчас способ хоть как-то
передвигаться вперед - медленно переваливаться из стороны в сторону. Одним
словом, сейчас всем заправляет сарафан - именно от него зависит, когда и в
каком виде я приду на работу. Поэтому мне ничего не остается, кроме как
ковылять вразвалочку.
И все-таки в этом что-то есть, когда ты медленно, словно прогуливаясь,
идешь среди спешащей толпы. Все и вся кажется тебе уже другим. Я вдруг
начинаю понимать, что в этой неторопливой походке есть какая-то мощная сила.
И это совсем не то, когда ты не уверена в себе, или находишься в подавленном
состоянии. Сарафан заставляет меня держаться прямо, придавая осанке
величавое достоинство - как если бы мне было абсолютно безразлично, попаду
ли я вовремя на работу. У меня такой вид, будто я иду ради собственного
удовольствия, а не потому, что мне надо. В море шныряющих туда-сюда прохожих
я смотрюсь как величественная ладья.
А еще можно при этом улыбаться. Вот тут-то и начинается все самое
интересное. Водители такси притормаживают, даже если для них горит зеленый
свет, только для того, чтобы пропустить меня. Полисмены у здания парламента
говорят мне: "Доброе утро!" и с почтением касаются рукой шлема. А