"Александр Тесленко. Искривленное пространство" - читать интересную книгу автора

для него привычен. И лишь иногда, когда бывал переутомлен до крайности,
как вот сейчас, ему требовалось полное расслабление, необходимо было
провалиться на несколько часов в пропасть полного забытья.
- Вы врач? - спросил геликомобиль.
- Да, - машинально ответил Антон, а виделась ему большая прозрачная
камера наркозного аппарата, и почему-то на этом прозрачном колпаке сидела
Гиата, подогнув под себя ноги, блестя красивыми коленями, и таинственно
улыбалась. Правой рукой она поправляла и разглаживала на плече золотистые
волосы, а левой держалась, чтобы не соскользнуть с гладкого стеклянного
купола наркозного аппарата. Под колпаком ритмично сокращался дыхательный
мех. Рядом на пульте мигали датчики газоанализатора. Анестезиолог Митрофан
сидел на круглом стульчике возле аппарата.
- Все нормально? - спросил Сухов анестезиолога.
- Что? - послышалось в ответ. - Что вы сказали?
Антон открыл глаза и понял, что он не в клинике, не в операционной, и
сразу вспомнил прежний вопрос геликомобиля.
- А почему вы подумали, что я врач?
- Лекарствами пахнете. Так все медики пахнут. Я их уже много
перевозил. Запомнил. Вы хирург?
- Да.
- С работы едете?
...Навстречу ему по коридору, освещенному яркими виоловыми
светильниками, шел профессор Павич, руководитель клиники. В левой руке он
держал флакон консервированной крови, но флакон почему-то был откупорен, и
при каждом шаге, - а ходил Павич быстро, порывисто, - из флакона
выплескивалось по нескольку красных капель: на белый халат, на пол, на
стены. Но Павич не замечал этого, торопливо шел по коридору, насупившись,
думал о чем-то своем. Антон остановился, долго смотрел ему вслед, потом
достал из кармана носовой платок и принялся вытирать забрызганные кровью
стены, но тут же сообразил, что нужно позвать санитара - тот это сделает
быстрее и лучше. Но не успел крикнуть, как заметил в конце коридора густой
белый дым, выбивавшийся из семнадцатой палаты. В воздухе чувствовался
запах горелого, слышался приглушенный смех Гиаты. "Ну, это уже слишком, -
подумал Сухов. - Всему должен быть предел! Сколько можно терпеть всякие
выходки Гиаты?" Антон со всех ног бросился вперед, но почему-то, теряя
равновесие, больно ударился обо что-то невидимое.
- Простите, - сказал геликомобиль. - Я не заметил, что вы задремали.
Резко затормозил. Вы не ударились?
- Все в порядке, - буркнул Сухов.
- Кажется, в вашем доме пожар, - сообщил геликомобиль.
- Что-о?
Антон сам открыл дверцу. Быстро вышел из кабины. В ночных сумерках,
тускло освещенных редкими фонарями, Сухов почувствовал сначала запах
пожара, потом увидел, как из форточки на втором этаже дома, в котором он
жил, валит дым. За темными стеклами вспыхивали язычки пламени. Антон знал,
кто живет в той квартире. Пожилая Наталья. Фамилии он не помнил, но хорошо
знал эту женщину - одинокую, без мужа и детей, худощавую, всегда бодрую.
Окна затемнены - ее, вероятно, нет дома. А вдруг она там? Может, нуждается
в помощи?
"Такого дня у меня никогда не было. Хотя... час тому назад начался