"Понсон дю Террайль. Похождения "Валета Треф" (Роман V цикла "Молодость короля Генриха") [И]" - читать интересную книгу автора

чтобы я узнала вас при встрече? Хорош, нечего сказать! - Нанси
принялась хохотать словно сумасшедшая, окончательно смущая и
без того смущенного юношу.- Ну нет, милый друг! - продолжала
она, насмеявшись вволю.- При таких обстоятельствах не трудитесь
говорить мне о любви. Пожалуйста, исполняйте свою обязанность
тюремщика! Ведь в конце концов разве вы не самый обыкновенный
тюремщик?
- Ну, да... мне приказано... стеречь вас...
- А когда будет решено отпустить меня, я не должна
узнать вас! И, зная это, вы все-таки предлагаете мне свое
сердце? Удобно, нечего сказать!..
- Я сделаю все, что вы хотите! - взволнованно сказал
паж.
- Оставьте меня в покое! - небрежно ответила Нанси.- Не
смейте говорить мне о своей любви!.. Я хочу или всего, или
мне ничего не нужно. Разве вы мужчина? Вы ребенок, боящийся,
что его высекут.
От этих слов вес затуманилось в голове влюбленного пажа,
и, забыв о своем долге, он сорвал с себя маску.
Увидев очаровательное юношеское лицо, полное бесконечного
обаяния, Нанси подумала:
"Ого, да он прелестен на диво! Им можно увлечься... Но
нет, нет, следует все время думать о Рауле... Это необходимая
предосторожность в данный момент".
Паж с трепетом ожидания смотрел на нее. Тогда Нанси
обхватила его голову обеими руками и запечатлела на его лбу
поцелуй, который влил огонь в жилы влюбленного. Затем она
привлекла его к себе, усадила рядом с собою на оттоманку и
сказала:
- Вы прелестный парень! Как вас зовут?
- Амори.
- Какое очаровательное имя!.. Ну а теперь, милый Амори,
давайте поговорим серьезно.
- "Серьезно"?.. О, какое это отвратительное слово!
- Да, но это необходимо.
- Но о чем же я могу говорить с вами, кроме того, что я
бесконечно люблю вас?
- Запрещаю вам повторять мне это, пока вы не выслушаете
меня.
- О, говорите только...
- Видите, голубчик: по-моему, любовь напоминает счастье
тем, что зачастую она всего только один раз стучится к нам в
дверь, и, если вовремя не отворить ей, она более не
возвращается. Вот поэтому я уже давно дала себе клятву не
капризничать и, если меня полюбит достойный человек, не
отвергать его.
- О, я люблю вас всеми силами своей души!
- Я верю вам, но... Что, если бы я сказала вам: "Мне
ненавистна жизнь среди интриг луврского двора; я хотела бы
бежать с вами, чтобы укрыть нашу любовь в безвестном уединении?