"Теренций. Свекровь (Комедия) " - читать интересную книгу автора

сознавая их условного характера.
Постоянного театра в Риме во II в. не было, и подмостки для
представления возводились под открытым небом перед каждым праздником заново.
Достаточно широкая, но не глубокая сценическая площадка ограничивалась
невысоким задником с двумя или тремя дверями, обозначавшими вход в
расположенные по соседству дома, и место действия мыслилось как площадь или
улица перед этими домами. Занавеса не было, антрактов тоже; поэтому перемена
места действия была невозможна и обо всем, что происходило внутри домов, мог
только сообщить какой-нибудь из выходящих оттуда персонажей. Нередко при
этом они появлялись на сцене, обращаясь с несколькими словами в приоткрытую
дверь, - так создавалась иллюзия продолжения на сцене действия или
разговора, начавшегося за ее пределами. Если действующее лицо, покидая
сцену, должно было уйти в город - на рыночную площадь (форум), в гавань и т.
п., к его услугам были лесенки, приставленные к помосту. С их же помощью
перед зрителями появлялись персонажи, вернувшиеся из дальних странствий, из
другого города или с той же базарной площади.
Довольно значительная ширина помоста объясняет частое употребление
сценического приема, суть которого сводится к тому, что одновременно
находящиеся на нем действующие лица какое-то время не видят друг друга. То
раб, бегущий по внешней стороне площадки, "не замечает" находящегося у
своего дома хозяина; то один персонаж, выходящий из крайней правой двери, не
видит своих соседей, только что беседовавших у крайней левой двери; то
появление нового действующего лица остается не замеченным другими, уже
находящимися на сцене. Этот нехитрый прием сценической иллюзии обычно служил
в античной комедии источником достаточно комических ситуаций.
Переходя к содержанию комедий, мы прежде всего столкнемся с таким
своеобразным их элементом, как прологи. Как уже говорилось во вступительной
статье, Теренций заменил экспозиционные прологи (однажды он прямо обращает
на это внимание аудитории - "Братья", 22) полемикой по литературным
вопросам, направленной против достаточно известного драматурга Лусция
Ланувина, не называя его, впрочем, нигде по имени. Однако во всех случаях,
когда Теренций говорит о своем "враге, порте старом", который его "задел
первым", о "зложелателях" и "завистниках", имеется в виду Ланувин и его
окружение. Нападки на Теренция были двоякого рода и затрагивали как его
творческий метод, так и его творческие возможности.
По первому пункту расхождения касались права римского автора на
соединение в одной пьесе материала из двух разных греческих комедий. (Для
обозначения этого приема обычно пользовались термином "контаминация", но в
последнее время исследователи римской комедии, исходя из текста Теренция,
все больше приходят к выводу, что в глазах его противников слово
"контаминация" было не нейтральным понятием, обозначавшим прием как таковой,
а носило осуждаюший характер и имело смысл "осквернение", "порча".) Ланувин,
как видно, был сторонником буквального перевода, но, не обладая достаточным
дарованием, из хороших греческих пьес делал, по словам Теренция, плохие
латинские ("Евнух", 7-8). Это, впрочем, не мешало ему обвинять Теренция в
нарушении единства его оригиналов. Отстаивая свои позиции, Теренций
ссылается либо на близкое сходство между собой греческих прототипов
("Девушка с Андроса", 8-14), либо на пример своих предшественников - Плавта,
Невия, Энния, творивших "с вольной небрежностью" (там же, 18-21;
"Самоистязатель", 20-21). Противники Терепция обвиняли его также в