"Уильям Тенн. Лимонно-зеленый" - читать интересную книгу автора

расположился у стены, надвинув шлем на лицо.
- Никакого пива, - бормотал он себе под нос. - Ни пива, ни парилки. - Я
взял его за руку и вывел оттуда.
К этому времени пошел дождь, и мне захотелось встать посреди улицы на
колени и сказать "Спасибо" Господу Богу. Дело было даже не в том, что дождь
погасил тот горевший дом - просто, знаете ли, если бы в тот день все время
не начинало моросить, от Нью-Йорка мало что осталось бы.
Тогда я, понятно, не знал, что все происшествия сосредоточены только в
Нью-Йорк-Сити. Помню, я еще гадал, спрятавшись от дождя в подъезде напротив,
не было ли все случившееся хитрой военной операцией. И не только я так
думал, как выяснилось потом. Я имею в виду объявленную по всей стране
тревогу и отчаянные попытки Москвы связаться со своим представителем в ООН.
Я недавно прочел о соглашении, которое русский ооновец в тот день подписал с
Парагваем и Верхней Вольтой. Неудивительно, что Совету Безопасности пришлось
объявить все, что произошло в здании ООН в те двадцать четыре часа, не
имеющим силы.
Когда дождь прекратился, я снова пошел на север. Перед витриной
магазина Мэси - который на углу 34-й и Шестой авеню - собралась огромная
толпа. Полуодетый парень и вовсе голенькая девица должны были заниматься
любовью на кушетке - в тот день в витрине рекламировалась мебель - так они
на самом деле этим занимались.
Я стоял, окруженный всеми этими лицами с выпученными глазами, и не мог
с места двинуться. Рядом какой-то тип с хорошим кожаным кейсом в руках все
бормотал: "Ах, как красиво! Просто пара лимонно-зеленых снежинок!" Потом
куранты на Геральд-сквер - знаете, те, на которых две статуи с молотами в
руках отбивают часы, колотя по колоколу, - начали вызванивать двенадцать
раз: полдень. Тут я встряхнулся и протолкался через толпу наружу. Те двое в
витрине все продолжали...
Там, где толпа была не такая густая, какая-то женщина - очень приличная
седая женщина в черном платье - переходила от человека к человеку, забирая у
всех деньги. Она вытаскивала бумажники у мужчин и кошельки из сумочек у
женщин и складывала их в большую хозяйственную сумку. Стоило кому-нибудь
хоть чем-то проявить неудовольствие, когда она принималась за свое, она тут
же оставляла этого человека в покое и бралась за следующего. Свою сумку она
уже еле тащила.
Тут она вдруг поняла, что я за ней наблюдаю, и вытаращилась на меня.
Как я говорил, мы - которые не зомби - в тот день узнавали друг друга
немедленно. Она жутко покраснела - от шеи до своих седых волос, потом
повернулась и бросилась бежать во все лопатки. Ее каблуки громко стучали,
из-под черного платья выбилась розовая комбинация, а сумку она крепко
прижимала к себе.
Какие только номера люди в тот день не откалывали! Вроде тех двух
парней из Хобокена*. Они услышали по радио, что в Манхэттене все посходили с
ума, напялили на себя противогазы и рванули по туннелю - примерно за час до
того, как по нему перекрыли движение - хотели явится на Уолл-стрит, чтобы
ограбить банк. У них даже оружия не было: они решили, что просто заявятся в
банк и покидают деньги в свои пустые чемоданы. Да только вместо этого
голубчики угодили между молотом и наковальней: двое полицейских на
патрульных машинах устроили на улице перестрелку - они уже давно терпеть
друг друга не могли. Я много подобного тогда повидал - всего теперь и не