"Владимир Тендряков. Покушение на миражи (Роман)" - читать интересную книгу автора

Он встал рядом с гостем и уронил голову. А гость словно забыл о
нем -снова вглядывался в людей.
- Должно ли в субботу добро делать? Или зло делать? - громко спросил
назаретянин. - Вот он, видите?.. - указал на Маноя. - Спасти в субботу его
или погубить?
Молчание в ответ, только настороженно скрипели синагогские скамьи.
- Суббота для человека или человек для субботы?..
Несмелая тишина.
- Руку! - Маною резко, окриком. - Протяни руку!
Бескостная рука Маноя шевельнулась и поднялась... Никто почему-то не
ахнул, не удивился. Похоже, сам Маной тоже.
Гость взял его ладонь.
- Мне подал руку - подашь теперь каждому. Только надо сильно желать.
Что богу до тех, кто ничего не желает, даже здоровья себе... - Он оттолкнул
от себя Маноя. - Иди!.. Смелей, смелей! Ты человек, как и все!
И Маной пошел, его качало от изумления, и руку он нес приподнятой,
боялся опустить.
- Посему Сын Человеческий есть господин субботы! - возвестил гость и
двинулся вслед за Маноем.

Капернаум славил пророка, а Бен-Рувим был посрамлен. Симон гордился,
что назаретянин становился в его доме. Женщины сходились к источнику с
кувшинами и толковали о том, что Сын Человеческий - тот самый, кого выжидали
евреи многие века. Он послан Иеговой вернуть величие дому Давидову...
И все знали - пророк двинется дальше, сначала в соседнюю Вифсаиду - с
закатом солнца, подгадывая к вечеру, чтоб под новым кровом собрать новых
слушателей.
Но еще днем Бен-Рувим послал в Вифсаиду своего человека к знакомому
фарисею Садоку...

Вифсаида ничем не отличалась от других глухих галилейских
городишек -кремнистые тропинки сбегают от одной плоской хижины к другой,
обрываются на берегу просторном и каменистом. Но жила Вифсаида наособицу.
Неширокий здесь Иордан отделяет ее от всех, за спиной громоздятся спаленные
горы, земля обетованная кончается тут, а потому каждый житель Вифсаиды с
особым рвением старался хранить Закон.
Из этого упрятанного в дальний угол городка если и уходили в Иудею, то
не пророки, а секарии, презиравшие слово, действовавшие кинжалом. Наказав
смертью отступников благочестия, они спешили возвратиться сюда. Вифсаида
укроет и от римлян и от слуг первосвященника - горы здесь дики, в них полно
незримых расщелин и потаенных пещер.
Самый благочестивый в Вифсаиде - фарисей Садок, не похожий на всех
других фарисеев, покрытых жиром и гордыней. Он жилистый, обгоревший на
солнце, как головешка, ходит во вретище, ест что придется, не ищет себе ни
выгоды, ни славы. Его боялись по всему побережью вплоть до суетной и
спесивой Тивериады. И шепотом поговаривали - Садок может протянуть руку даже
к Иерусалиму.
Слух о новом пророке долетел и сюда, судили, гадали и ждали, как
отзовется о нем Садок. И тот заговорил словами Иезекииля:
- Пророки твои, Израиль, как лисицы в развалинах. Они видят пустое и