"Владимир Тендряков. Находка" - читать интересную книгу автора

посуху.
Перед тем как двинуться в путь, присел на лапнике, взял младенца на
колени. Девочка не брала соску. Можно прошагать не один день, но так и не
перебраться через эту дикую, сонную речушку. Сколько еще протянет девчонка?
Сегодня-то они до Анисима не доберутся... Трофим поднялся.
По болотистой долинке кружит лениво черная река, брось щепку в ее воду
- не тронется с места. Кружит река, кое-где она разливается в просторные
бочаги, кое-где ее берега сближаются настолько близко, что нетрудно
перескочить с разгону. Но с ребенком не перескочишь, да и сами берега
рыхлые, топкие - не разбежишься, не оттолкнешься.
Кружит река, вместе с ней кружит и Трофим - щетинистый, грязный
человек, с ружьем, с мешком, с младенцем и ватном одеяльце на руках. Кружит
река, уводит Трофима в глубь леса. И начинает уже смеркаться, пора думать о
ночлеге.
Утром следующего дня он наткнулся на завал. Не одно, а пять громадных
деревьев обрушились в реку, перегородили ее. Пять сухих стволов друг на
друге, крест-накрест, и целая роща костистых ветвей, крепко сцепленных, туго
переплетенных, закрывающих путь через реку.
Трофим снял ружье с плеча - оно больше всего цепляется, взял за ствол,
размахнувшись, перебросил его через воду. Ружье мягко шлепнулось в мшистый
берег. Мешок перебрасывать побоялся - не долетит, упадет в воду. Держа одной
рукой неуклюжий сверток из ватного одеяла, другой хватаясь за сучья, полез
по завалу...
Если б обе руки были свободны, одна минута - и он на том берегу.
Сейчас, обламывая тонкие ветви, цепляясь за толстые, рискованно повисая над
водой, продирался вершок за вершком. На самой середине зацепился мешок.
Трофим дернул, припомнил бога и мать, но делать нечего - пошевеливая
плечами, стал освобождаться от лямок, осторожно, медлительно, боясь потерять
равновесие, уронить ребенка. Он удержался сам, удержал и младенца, а мешок
подхватить не сумел. Тот шлепнулся в воду и поплыл.
Трофим поглядел на мешок злыми глазами, полез дальше. Наконец, ломая
сучья, свалился на землю, долго сидел, прижимая ребенка, слушая стук своего
сердца.
Когда поднялся, ни на черной воде, ни под запущенными в воду толстыми
сучьями мешка не было - он затонул...
Мешок затонул, а ружье осталось. Ненужное ружье, мешавшее ему всю
дорогу. Он не поднял его с земли.
Он устал за эти дни. Он уставал днем и не отдыхал ночами, так как
постоянно вскакивал, чтобы подправить прогоревшие костры. А они прогорали
быстро - не было топора, чтобы заготовить толстые дрова, приходилось
пользоваться только валежником. Он устал до того, что его уже не волновала
пропажа мешка, где лежала вся еда, кроме небольшого куска хлеба, который он
спрятал за пазуху- "на соски"; он не нагнулся за ружьем, двустволкой
бескурковой, которой он гордился, за которую в свое время заплатил пять
сотен; он уже равнодушно думал о том, что девчонка все равно умрет; он не
испытывaл страха и перед своей смертью.
Идти обратно вдоль реки, чтоб наткнуться на знакомую тропу, которая
ведет в сосновый бор,- значит потерять день. Оставить реку, двинуться
наискосок через лес - не мудрено заблудиться. Но он хотел только одного -
быстрей выбраться из лесу; по его прикидке, где-то недалеко должна проходить