"Владимир Тендряков. Не ко двору" - читать интересную книгу автора

Она, как всегда, спокойна и деловита. Мягкой поступью ходит вокруг
стола, осторожно, чтоб не испачкать белой кофточки, в которой она сидит на
работе, подхватывает тряпками тяжелые чугуны, легко их переставляет. С ней
да ругаться, про нее да плохо думать, кто же не без греха?
И все же во время обеда Федор молчал, но переставал думать: "Как это
Варвара решилась? Нет же лишних лошадей. Ни Силантия Петровича, ни Алевтину
Ивановну она вроде особо не жалует. Что-то не то..."
После обеда он нарочно завернул за угол, полюбовался: Стеша не шутила -
по черной, взрыхленной земле прыгали галки, тесть, сутулясь, неровными
оступающимися шажочками шел за плугом.
У Федора неспокойно стало на душе.
Тетка Варвара хмуро отвела от него взгляд.
- Ты лошадь просил,- сказала она, не обращая внимания на произнесенное
Федором: "Здравствуй, Степановна".- Так я дала ее.
- Я?.. Лошадь?..
- Иль не просил, скажешь? Силан утром целый час подле меня сидел,
попрекал, что относимся к людям плохо, что ты, мол, ради колхоза покой
потерял, а я уважить тебя не могу. Так и сказал: "Федор просит уважить..."
Еще пристращал: кобыленку жалеешь - как бы дороже не обошлось. Я Настасье
Пестуновой отказала, у нее пятеро - мал мала меньше, сама хворая, мужа
нет... А тебя уважила. Приходится... Оно верно - план-то сева дороже
заезженной кобыленки.
- Не просил я лошадь, тетка Варвара! Но тетка Варвара всем телом
повернулась к бухгалтеру:
- Так ты куда ж, красавец писаный, этот остаток заприходовал?
- Тетка Варвара! Слышь!.. Нечего мне затылок показывать, выслушать
надо!
- А ты не кричи на меня. На свою родню иди крикни, ежели они тебя
обидели.
Как ошпаренный выскочил Федор из конторы, широким шагом зашагал к дому.
Он подождал, пока большеголовая, кланявшаяся мордой на каждом шагу
лошадь добралась до обочины, взял ее за поводок.
- Стой, батя.
- Чего тебе? - Выцветшая, с черным околышем военная фуражка была велика
тестю, треснувший матовый козырек наполз на хрящеватый нос.
- Выпрягай.
И, не дожидаясь помощи, Федор сам отцепил гужи. Лошадь дернулась и
остановилась, вожжи были привязаны к ручке плуга.
- Отвязывай!
- Так, сынок, так... Ой, спасибо... Забываешь, видно, под чьей крышей
живешь, чьи щи хлебаешь... А вожжи ты оставь. Вожжи мои, не колхозные.
Федор отцепил вожжи, побросал концы на землю.
- Позорить себя не дам! - крикнул он, уводя лошадь.- И щами меня не
попрекай! Себе и жене на щи заработаю!
Он отвел в конюшню лошадь и ушел в поле, к тракторам, до позднего
вечера.

11