"Владимир Тендряков. Не ко двору" - читать интересную книгу автора

Вывезете кучку, а напишете воз. Кто будет навоз вывешивать да проверять!
Потом за ваши тонна-километры расплачивайся из колхозного кармана.
- Варвара Степановна, есть председатели колхозов старого уклада, есть
нового...- Федор отбросил шутливый тон, заговорил деловито, наставительно.
Председатель слушала его молча, глядела невесело в сторону.
- С вашей МТС постареешь. Ладно, действуйте... Но смотри у меня! За
каждым возом сама буду доглядывать. Чтоб накладывали как следует.
- Вот это разговор! На какие поля возить, я уже знаю от участкового
агронома. Мне б сейчас лошадку какую-нибудь, проехать, дороги обсмотреть.
- Иди к конюшне, скажи, что я Василька нарядить разрешила.
В сторожке у конюшни чадила потрескавшаяся печка. Какой-то ездовой и
Силантий Петрович, оба разомлевшие в своих бараньих полушубках, добавляли к
печному чаду махорочный дым. Пахло распаренной хвоей. Дома суровый,
внушительный, Силантий Петрович здесь скромненько пристроился на краешке
скамейки, лицо скучноватое, неприметное.
- Как бы Василька получить? Варвара разрешила,- спросил Федор.
- Пойди да возьми. Седло-то, должно быть, здесь, под лавкой. Тут вся
справа,- ответил тесть.
Федор нагнулся: оброти, чересседельники, веревочные вожжи - все,
перепутанное, цепляющееся одно за другое, потянулось из-под лавки.
- Ну и базар! У нас в селе дед Гордей разным ржавым хламом торгует, у
него и то порядка больше. Перекинули бы здесь вдоль стены жердь и развесили.
- Не наказано нам,- спокойно произнес Силантий Петрович.
- Уж так и не наказано... А чего наказов ждать! Жерди на дворе лежат.
Стрижена девка косы заплести не успеет. Я вроде посторонний, да и то мигом
сколочу.
- Ну, ну, засовестил! Выискался начальник. Ездовой, с любопытством
приглядывавшийся к Федору, поднялся.
- Верно, пока не ткнут да не поклонятся, зад не оторвем... Дай-ко,
Силан, твой топор, пойду приспособлю, что ли...
- У меня свои руки есть. Без тебя обойдется.
Силантий Петрович сердито встал, а через минуту, впустив в раскрытую
дверь морозный пар, внес холодную, скользкую от тонкого слоя льда жердь.
- Ты, Федька, не учи меня - молод! Ишь распорядитель какой! - говорил
он, в сердцах остукивая пристывший к жерди снег.
Выезжая за село на низкорослом, лохматом, как осенний медвежонок,
Васильке, Федор недоумевал про себя: "Ведь он куда как ретив на хозяйство,
дома-то ни минуты не посидит... А тут раскуривает, спокойнешенек..."
Вернулся с полей затемно. Поставил лошадь, соломенным жгутом обтер
спину и пахи, с пахнущим конским потом седлом на плече двинулся к выходу.
Голос тестя, доносившийся с воли через приоткрытые двери, заставил
остановиться Федора:
- Нет, ты уж хоть десяток соток, да запиши. Что я, задарма вам
старался? Бог знает что творилось в сторожке - вся снасть под ногами
путалась. Теперь - как в магазине: приходи - выбирай.
Невеселый басовитый голос совестил Силантия Петровича:
- На два гвоздя жердь прибил и выпрашиваешь...
- Не выпрашиваю, ты мне отметь мою работу, положено! Никто рук не
приложил, а тут вместо благодарности оговаривают.
- Уж лучше бы не делал.