"Николай Дмитриевич Телешов. Крамола (Из цикла "1905 год")" - читать интересную книгу автора

воды.


VIII


Кареты разъехались, публика разошлась, и только нищие оставались теперь
в Линии, робко заглядывая в двери, да двое городовых обходили лавки с
поздравлением:
- Помолясь богу!
После стройного хора теперь слышались одиночные выкрики разносчиков, и
голоса их казались гнусавыми и смешными.
- Спи... рогами!..
- Горячая ветчина!
- Кипит баранина!
По тротуару, при входе в улицу, прохаживались пять молодцов, одетые в
короткие зипуны, и все поглядывали в ту сторону, куда скрылся от них
Благодетель, который в это время сидел у дедушки в лавке.
Когда входили знакомые благодарить дедушку за хлопоты, Воронов
некоторым говорил:
- Взглянули бы на наших добровольцев: они на углу дожидаются. Таких у
нас теперь уже много, а будет еще больше. По первому моему слову ринутся,
как львы, - куда прикажу.
- Яков Ильич, - обратился он к Яше. - Мне нужно с вами нынче
поговорить. День возмездия близок, и крамола доживает свои последние
минуты. Говорю вам правдуистину!
Тогда из-за большого распятия поднялась вдруг высокая сухая фигура,
которую Воронов раньше не заметил.
- Здравствуйте, батюшка, - проговорил он, приподнимая над головой свой
цилиндр. - А я вас и не вижу - за крестом-то.
Не отвечая на поклон, Федор холодно и строго заметил:
- Правда и истина не одно и то лее, сударь.
- То есть как - не одно?
- Правда и истина не одно и то же, - повторил Федор, - ибо
противоположность правды есть ложь, а противоположность истины есть
заблуждение. Не ложь, а заблуждение.
- К чему эта философия?
- А к тому, сударь, что дедушка и Яша - заблуждаются, а вы, извините
меня, лжете!.. Они искренне желают добра и истины, но не знают, где они, а
вы хорошо знаете, что истина не с вами, но лжете умышленно. Вы их к чему
призываете? К погрому? Зовете калечить молодежь и интеллигенцию, да?
- Ну да! - резко ответил Воронов, почувствовав в Федоре явного, но
слабого врага. - Вы слыхали, батюшка, пословицу: дурная трава - из поля
вон!
- А вы слыхали пословицу, - ответил Федор, - бог не выдаст, свинья не
съест!
У Яши вдруг задрожало сердце. Он тоже почувствовал, как и Воронов, что
Федор выступает на этот раз не собеседником, не спорщиком, а именно -
врагом. Он слышал в его голосе вызов, а в больших, точно загоревшихся
глазах его видел решимость побиться не на жизнь, а на смерть. Он вспомнил