"Уильям Мейкпис Теккерей. История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти" - читать интересную книгу автора

драгоценное... по... пор... по-ортрет моего незабвенного Хоггарти (слезы),
вставленный в аграф с дорогим бриллиантом, - ты не раз от меня о нем слышал.
Носи этот аграф на здоровье, любезный племянничек, и помни о нашем ангеле и
о твоей любящей тетушке Сьюзи.
И она вручила мне эту махину: аграф был величиной с крышку от
бритвенного прибора, надеть его было бы все равно что выйти на люди с
косицей и в треуголке. Меня такая взяла досада, так велико было мое
разочарование, что я поистине слова не мог вымолвить.
Когда я наконец опомнился, я развернул аграф (аграф называется! Да он
огромный, что твой амбарный замок!) и нехотя надел его на шею.
- Благодарствую, тетушка, - сказал я, ловко скрывая за улыбкой свое
разочарование. - Я всегда буду дорожить вашим подарком, и всегда он будет
напоминать мне о моем дядюшке и о тринадцати ирландских тетушках.
- Да нет же! - взвизгнула миссис Хоггарти. - Не желаю, чтоб ты носил
его с волосами этих рыжих мерзавок. Волосы надо выкинуть.
- Но тогда аграф будет испорчен, тетушка.
- Бог с ним с аграфом, сэр, закажи новую оправу.
- А может, лучше вообще вынуть его из оправы, - сказал я. - По нынешней
моде он великоват; да отдать его, пусть сделают ранку для дядюшкиного
портрета - и я помещу его над камином, рядом с вашим портретом, любезная
тетушка. Это ведь премилая миниатюрка.
- Эта миниатюрка, - торжественно изрекла миссис Хоггарти, - шефдевр
великого Мулкахи (этим "шефдевром" вместе с "бонтонгом" и "а ля мод де пари"
и ограничивались ее познания во французском языке). Ты ведь знаешь ужасную
историю этого несчастного художника. Только он кончил этот замечательный
портрет, а писал он его для покойницы миссис Хоггарти, владелицы замка
Хоггарти, графство Мэйо, она сейчас его надела на бал у лорда-наместника и
села там играть в пикет с главнокомандующим. И зачем ей понадобилось
окружить портет Мика волосами своих ничтожных дочек, в толк не возьму, но уж
так она сделала, сам видишь. "Сударыня, - говорит генерал, - провалиться мне
на этом месте, да это же мой друг Мик Хоггарти!" Так прямо его светлость и
сказал, слово в слово. Миссис Хоггарти, владелица замка Хоггарти, сняла
аграф и показала ему. "Как имя художника? - спрашивает милорд. - В жизни не
видал такого замечательного портрета!" - "Мулкахи, с Ормондской набережной".
- "Клянусь богом, я готов оказать ему покровительство! - говорит милорд; но
вдруг потемнел лицом и с неудовольствием вернул портрет. - Художник совершил
непростительный промах, - сказал его светлость (он был весьма строг по части
воинского устава). - Ведь мой друг Мик человек военный, как же он проглядел
эдакое упущение?" - "А что такое?" - спрашивает миссис Хоггарти. "Да ведь он
изображен без портупеи, сударыня". И генерал с сердцем взял карты и уж до
самого конца игры не проронил ни слова. На другой же день все передали
мистеру Мулкахи, и бедняга тот же час повредился в уме! Он ведь все свое
будущее поставил в зависимость от этой миниатюры и объявил во всеуслышанье,
что она будет безупречна. Вот как подействовал упрек генерала на
чувствительное сердце художника! Когда, миссис Хоггарте приказала долго
жить, твой дядюшка взял портрет и уже не снимал его. Сестрицы его говорили,
что это ради бриллианта, а на самом-то деле, - у, неблагодарные! -
единственно из-за их волос он и носил этот аграф, да еще из любви к изящным
искусствам. А что до бедняги художника, любезный мой племянник, кое-кто
говаривал, будто он выпивал лишнее, оттого с ним и приключилась белая