"Надежда Тэффи. 224 Избранные страницы" - читать интересную книгу автора

островов, Канарских, Болеар-ских, Замбези-Лиамбей или как их там. Тут в
Париже ими хоть пруд пруди.
- Итальянцев надо.
- Ну конечно. Только, видишь ли, европейцев надо выбирать каких-нибудь
значительных, знаменитых. Либо писателей, либо артистов, а то кому они
нужны. Тогда как от человека из Замбези ничего не требуется. Он уже потому
хорошо, что экзотичен. Ну, а если он при этом может еще что-нибудь спеть -
так тогда дальше и идти некуда. Это был бы блестящий номер. Эдакий
какой-нибудь канареец прямо с острова и вдруг поет свое родное, канар-ское.
Или с Суэцкого канала и исполнит что-нибудь канальское.
- Ну, а кого из французов? - размечталась мадам Ливон. - Хорошо бы
Эррио, как политическую фигуру. Потом можно артистов. Сашу Гитри,
Мистангетт, Мориса Шевалье, несколько кинематографических - Бригитту Хельм,
Адольфа Манжу, если они не в Холливуде. Приглашения, во всяком случае,
пошлем, а там видно будет.
- Жалко, что умер Бриан, - сказал Сенечка.
- А что?
- Как что? Такой популярный человек мог бы привлечь интересную публику.
- Ну ничего. Будем базироваться на артистах. Теперь составим текст
приглашений и закажем билеты.
Наметили день, тщательно выбрав такой, когда не было бы ни приема в
каком-нибудь посольстве, ни какого-нибудь особо интересного концерта, ничего
такого, что могло бы отвлечь интересную публику.
- Ну конечно. А как, по-твоему, можно, чтобы Саша Гитри что-нибудь
разыграл? Например, вместе с Мистангетт. Это было бы оригинально.
- Шаляпина бы залучить. Покойную Анну Павлову.
- Ах, нет, только не русских, надоело.
Дело быстро налаживалось.
Назначили день, разослали приглашения.
"Первое международное общество любви к искусству просит вас оказать
честь и т. д.".
На сиреневом картоне.
Заказаны сандвичи и птифуры1. Приглашен лакей Михайло, хотя и русский
(он ведь не гость, не все ли равно), но говорящий по-французски не хуже
парижанина и вдобавок очень вежливый - таких среди французов даже и не
найти. Говорит "вуй-с" и "нон-с"2. Это редкость.
Насчет испанского языка дело не вышло. В хлопотах не успели им
овладеть. А насчет английского обнаружилось нечто загадочное. Ливон на
прямой вопрос бо-фрера Сенечки слегка покраснел и ответил:
- Конечно, научного диспута я поддерживать на этом языке не берусь, но
объясниться в границах светского обихода всегда могу.
Но бо-фрер Сенечка этим не удовольствовался и попросил сказать хоть
несколько слов.
- Я могу сказать, - пробормотал Ливон, - я могу, например, сказать:
"хоу ду ю ду"3.
- А потом что?
- А потом уйду. Я хозяин. Мало ли у меня дел. Поздоровался с гостями да
и пошел.
- Ну, ладно, - согласился Сенечка. - Бери на себя англичан. С
островитянами я расправлюсь сам.