"Н.А.Тэффи. Распутин (из книги 'Воспоминания') " - читать интересную книгу автора Но он chobа заговорил тихо:
- Как человек человека от любви мучает. И как это надо мучить-то - все знаю. А вот твоей муки не хочу, Понимаешь? - Ничего не слышно! - сердито с левой стороны ворчал Розанов. - Подождите, - шепнула я. Распутин заговорил снова: - Что за кольцо у тебя на руке? Что за камешек? - Аметист. - Ну все равно. Протяни мне его тихонько под столом. Я на него дыхну, погрею... Тебе от моей души легче станет. Я дала ему кольцо. - Ишь, чего ж ты сняла-то? Я бы сам снял. Не понимаешь ты... Но я отлично понимала. Оттого я и сняла сама. Он прикрыл рот салфеткой, подышал на кольцо и тихонько надел мне его на палец. - Вот когда ты придешь ко мне, я тебе много расскажу, что ты и не знала. - Да ведь я не приду, - сказала я и опять вспомнила фрейлину Е. Вот он, Распутин, в своем репертуаре. Этот искусственно-таинственный голос, напряженное лицо, властные слова. Все это, значит, изученный и проверенный прием. Если так, то уж очень это все наивно и просто. Или, может быть, слава его как колдуна, вещуна, кудесника и царского любимца давала испытуемым особое острое настроение любопытства, страха и желания приобщиться к этой жуткой тайне? Мне казалось, будто я рассматривала под микроскопом какую-то жужелицу. Вижу чудовищные мохнатые лапы, гигантскую пасть, но при том прекрасно осознаю, что на - Не придешь? Нет, придешь. Ты ко мне придешь. И он снова тайно и быстро дотронулся до моего плеча. Я спокойно отодвинулась и сказала: - Нет, не приду. И он снова судорожно повел плечом и застонал. Очевидно, каждый раз (и потом я заметила, что так, действительно, и было), когда он видел, что сила его, волевой его ток, не проникает и отталкивается, он чувствовал физическую муку. И в этом он не притворялся, потому что видно было, как хочет скрыть и эту плечевую судорогу, и свой странный тихий стон. Нет, все это не так просто. Черный зверь ревет в нем... Посмотрим... 5. - СПРОСИТЕ у него про Вырубову, - шептал Розанов. - Спросите про все, пусть все рассказывает, и, главное, погромче. Распутин косо, через масленые пряди волос, глянул на Розанова. - Чего этот там шепчет? Розанов протянул к нему свой бокал. - Я чокнуться хотел. Чокнулся и Измайлов. Распутин осторожно посматривал на них, отводил глаза и снова. И вдруг Измайлов спросил: - А что, скажите, вы никогда не пробовали писать? Чудак! Так себя выдать! Ну кому, кроме писателя, придет в голову такой |
|
|