"Леонид Цель. Пилот и флибустьеры" - читать интересную книгу автора

плавно вращалась вокруг Сониной шеи и мешала ему целовать нежную кожу,
пахнущую духами и чем-то еще, далеким, земным, недоступным. Когда это
было? - Сто, двести лет назад? Во всяком случае - до смерти.
Толстяк крякнул от удовольствия и, припрятав находку, осторожно
заглянул в крохотную одноместную сауну. Конечно никого. Он-то и забрался
внутрь скорее из любопытства, нежели из желания исследовать там что-либо.
Решение возникло внезапно. И Пилот не упустил свой шанс. Самое
сложное - блокировка двери, чтобы заклинить замок пришлось изменить
полярность на катушке. Адская боль! Словно сунул два пальца в розетку и
замер с выпученными глазами. Соня ойкнула и куда-то исчезла, выпала из
сознания. Та-ак, терпи, парень, терпи-и! Теперь вентилятор - к черту его!
И печь - на полную! Сколько по шкале? - Сто пятьдесят по Цельсию?
Нормально. Как, рыжий, не жарко в защитном комбинезоне? Ишь, как дергает
ручку - и не нужно так верещать, голова раскалывается, мне ведь тоже
больно, ох, как больно держать эту ручку.
- Соня, помоги-и!
- Не могу, я ведь клятву Гиппократа давала...
Голос ее доносился откуда-то издалека, из плотной, пульсирующей
пелены боли. Испуганный, жалобный голос. Голос, в котором не было ни
мольбы, ни поддержки, только страх.
Ладно, клятва, так клятва. Он ведь и сам давал клятву и пришло время
вспомнить о ней. Только клятва его называется присяга. И, даже если ты
всего-ничего - черный ящик - обязан быть верным ей до конца. Просто не
можешь иначе и сам не знаешь почему? Так воспитан, что ли. Или гены? - Дед
и отец тоже летали, еще на орбиталках, в конце прошлого века. И, если я не
потеряю сознание и удержу этот проклятый замок, который изо всех сил рвут
огромные ручищи обезумевшего кретина, если я удержу...
Когда он очнулся, было темно. И так хорошо думалось о Соне. Так
случается, редко, среди ночи - внезапно проснешься от неутолимого желания
и почувствуешь, как нестерпимо жарко греет твой бок доверчивое женское
тело, обнаженное, прильнувшее, с полотенцем, зажатым между ногами.
- Ну-у, милый, теперь вижу, что оклемался. И рада бы, но - увы, этого
уже не будет никогда.
- Наваждение, что еще связывает жизнь и иллюзию жизни. Что с рыжим?
- Ты одолел его, Пилот. После того, как он последний раз дернул
ручку, ты продержался еще несколько секунд. Как думаешь, они скоро найдут
его?
- Не знаю, да и зачем об этом думать?
- Мне страшно! Боже, как ты мог?
- Что смог?
Она молчала несколько микросекунд, потом ответила твердо:
- Я спрашиваю, как ты смог вытерпеть эту боль?
Вот уже несколько часов они наблюдали за действиями флибустьеров.
Проверкой реактора руководил бледный, длиннолицый человек, постоянно
жующий какую-то дрянь, очевидно наркотик. В своем цивилизованном прошлом
он наверняка был толковым инженером, дело спорилось, двигатель становился
"на ход".
- Пожалуй без этого парня им придется худо?
- Пожалуй, только руки у нас коротки - этого не заманишь в сауну.
- Руки может и коротки, а головы на плечах зачем?