"Леонид Цель. Пилот и флибустьеры" - читать интересную книгу автора

гравюре, он заплакал, страстно, как плачут дети и пьяницы, размазывая
кулаками слезы.
- Недурно, недурно, - заметил Пилот, - еще немного и он запросит
пощады. Сам попросит, чтобы упрятали в каталажку и будет покрикивать на
часовых, мол, стерегите получше. Гляди! Он крестики надумал ставить, вот
умора.
Бородатый действительно стал ручкой помечать пройденные двери, однако
очутившись очередной раз под гравюрой, обессиленно рухнул на пол - в
невесомости это надо умудриться. Следующую попытку он предпринял минут
через двадцать. На этот раз он сворачивал только в те двери, на которых не
было отметок. Попытка почти удалась, однако в конце пути Соня исхитрилась
и сумела таки наставить его на путь истинный. Бородатенький ожесточился.
Теперь он не спешил, подолгу задерживался на каждой развилке, упорно
избегал дверей с пометками и чередовал повороты - направо - налево, налево
- направо...
- А хочешь пари? - Я приручу этого парня! - Соня, увлеченная игрой,
вошла в азарт. - Хочешь? Их нетрудно побеждать, их ум ослаб, они тарзаны,
их невозможно вернуть в общество. А теперь внимание - смертельный номер!
Пилот догадался, что Соня включила какую-то голограмму, в клубе их
хватало, любые видеодиски и на любой вкус.
Помазок как раз выбрался к центральному коридору, еще немного и
лабиринт трюма останется позади. До сих пор он ни разу не видел как они
отворяются и запираются, эти загадочные двери - и Соня любезно
продемонстрировала свое умение. Перед самым носом флибустьера распахнулась
двухстворчатая переборка, затем в глубине анфилады еще одна, еще и... и
обалдевший Помазок увидел женщину. Белокурую, стоящую перед зеркалом. Она
раздевалась. Очень медленно, так, что слюна успела высохнуть во рту. Потом
обернулась и приветливо помахала рукой. Помазок был малый не промах и
радостно замахал в ответ, суча ножками. Однако лицо незнакомки вытянулось,
улыбку сменила гримаса ужаса и двери плавно сомкнулись. Все! Бородатенький
рванул напролом, он распахнул одни двери, вторые, третьи - его нелегко
обмануть, он своими глазами жрал эту бабенку! - только прямо, еще, еще,
еще... к насиженному местечку под гравюрой. И тогда он понял, что это
очень опасный корабль, и вести себя надо потише. Патрон свиреп, но уносить
ноги скорее всего придется. И дай Бог, дай Бог.
- Ты лукавая женщина, не ожидал, - засмеялся Пилот. - На бедолагу
больно смотреть. Полюбуйся на глаза, вылитый король Лир.
И старый бродяга, мыкающий второй десяток лет свою горькую долю на
задворках Человеческой Империи Благополучия, почувствовал этот насмешливый
взгляд потайным, животным нервом и омерзительная волна страха вывернула
его наизнанку.
- Эй вы, вонючие ублюдки! - заверещал он, затравленно озираясь. - Я
не боюсь вас, слышите? На, хватай!.. Мы кокнули ваших дружков и до вас
доберемся. Хотите мировую? - Выпускайте нас отсюда и по рукам, слышите?..
Он долго орал, пока Патрон и Луноход не отыскали его, подхватили под
мышки и молча поплыли по тускло освещенным коридорам. Кричал он все
радостней и радостней. Словно праздничная демонстрация в сумасшедшем доме.
Наблюдать спящих людей особенно тягостно. До слез, до спазма. Нить
разговора рвалась, их странного разговора. Они уходили в себя, в свои
нелегкие думы, в свои бессонные сны. Скоротечность мысли раздражала,