"Елена Ткач. Золотая рыбка " - читать интересную книгу автора

Корабль! Самый обыкновенный корабль, каких много хаживало по Великому
шелковому пути, по морям всего света, груженных самым разнообразным
товаром, - Венеция торговала с целым светом... Но на этом корабле, шедшем из
Константинополя, притаились зараженные крысы. В венецианскую гавань входила
чума! Вероника Фальери еще не знала этого, как и не знала, что погибнет в
числе первых жертв чумы... Сейчас она знала одно: вернувшись домой, она
снимет цепочку с играющей рыбкой и наденет ее на шею своей дочери Катерине -
передаст ей последний дар приговоренного к смерти отца. Ей самой теперь
ничего уже не нужно...
Заговоренная драгоценность, несущая проклятье живому миру - миру,
которым правит любовь, - начала свой гибельный путь по Европе... Путь через
века.

1

Московские сумерки. Март. Подмораживает. Под ногами - раскисшая снежная
жижа, кое-где покрытая ледяной коростой. Над головами - то ли дождь, то ли
снег - разверзлись хляби небесные... Резкие порывы ветра разгоняют москвичей
по домам - обычная для Москвы неприветливость и хмурость первых весенних
дней...
На троллейбусной остановке у Аэровокзала - стройная молодая женщина,
миловидная и, похоже, взбалмошная: никак ей не стоится на месте, мечется то
туда, то сюда, роет каблучками раскисший снег. Одета явно не по погоде:
легонький кремовый плащ, модный и сильно измятый, летучий крепдешиновый
шарфик и ботиночки на шнуровке.
Рядом - ярко накрашенная блондинка в летах с явным удовольствием
поглядывает на крупных карпов, шевелящихся в прозрачном пакете, который
крутится в ее руке, постукивая по шарообразным икрам, туго затянутым в
сапоги. Переведя взгляд на совершенно продрогшую соседку, она презрительно
хмыкает: мол, тоже мне фифа! И чего вырядилась? Конечно, дали им волю, вот
они и кинулись лежа на спинке денежки зарабатывать! А постояла бы за
прилавком с мое, так узнала б почем фунт лиха... И, окинув победным взором
вконец окоченевшую соседку по остановке, она притопнула каблуком по нежной
корочке льда.
Корочка хрупнула. Владелица кремового плаща испуганно обернулась.
Взгляд ее остановился на плавно кружащемся в воздухе целлофане, в котором
судорожно дергались серебристые пучеглазые карпы.
"Все, не могу! - поднималась в ней неслышным воплем волна протеста. -
Осточертело! Съездила в Париж, называется, оттянулась... Пустили Дуньку в
Европу! Как там пелось в студенческой песенке: "Париж, Париж, пошел ты,
братец, к черту!" Вот уж точно... Не-е-ет, хватит. Я им всем докажу, я
прорву этот замкнутый круг - неудачница хренова!"
Ветер рвал зонтик из рук - поднималась метель. Она с неожиданной силой
примяла вывернутые спицы и в сердцах зашвырнула покалеченный зонт в урну.
"Ну что за ребячество! - Она остановилась и топнула ногой. - Что за
ребячество... Слушай, Верка, не пора ли тебе успокоиться, смириться с этой
серятиной... Ну не задается жизнь! Вот уж дудки! - Она юркнула под навес
остановки и забилась в угол. - Я из кожи вылезу, а докажу, чего стою. Напишу
роман - если надо, все брошу, а напишу! Это будет бестселлер. Сяду на хлеб и
воду, но стану знаменитой и уж въеду в Париж на белой лошади!"