"Василий Татищев. История Российская (Часть 5) " - читать интересную книгу автора

2000. Но после долгого боя, усмотрев себя от товарища выданным, отступил за
обоз и уставился телегами.
Многие же дворяне, приходя, его просили, чтоб боярин пошел прочь. Но он
сказал: "Лучше мне с честью умереть, нежели бежать". На сем бою многих
поляков побили и 30 человек шляхты в полон взяли. И Пожарский на том месте
ночевал, а Лисовский уступил 2 версты, не взяв ни одного русского в полон.
Исленьев, уведав, что боярин стоит в обозе, собравшись с уходцами, ночью
пришел в обоз, и многие беглецы собрались. Поутру Пожарский снова пошел на
Лисовского, но он ушел и стал у Кром, а оттуда в одни сутки поспел к Волхову
150 верст. В Волхове же воевода Стефан Иванович Волынский, имея довольную
осторожность, к городу его не допустил, и Лисовский пошел к Белеву. И
воеводы князь Михаил Долгорукий да Петр Бунаков, оставив город, ушли, и
Лисовский, видя оный пустым, совсем сжег и пошел к Лихвину. Где воевода
Федор Стрешнев, выйдя с малыми людьми, великим мужеством Лисовского отбил, и
он, оставив Лихвин, пошел к Перемышлю, из которого все люди выбежали в
Калугу, и Лисовский тут остановился. И как Пожарский уведал, что Лисовский
стал, послал немедленно в Калугу голов с сотнями, а Лисовский, уведав оное,
ушел к Лихвину. И потому Пожарский нигде его догнать не мог.
Сего ж году пришел от цесаря римского Матиаса в Польшу посол для
примирения короля с царем Михаилом Федоровичем. И по пересылке положили быть
съезду в Вязьме. Тогда же государь послал к отцу своему для служения
стретенского игумена Ефрема, а потом послал с поздравительною грамотою
Федора Желябовского. И о том бояре от себя к сенаторам писали, чтоб ему
видеть митрополита допустили. По которому поляки, не осматривая писем,
допустили, только при том был Лев Сапега с малыми людьми и тайно говорить
воспретил, а письмо государь его, попросив, прочел и отдал митрополиту. При
отпуске же Желябовского позволили митрополиту писать к государю, как к сыну,
только чтоб он ему титула царского не давал. Но Филарет Никитич в том им
извинился, что он, как подданный российский, иначе писать не может и
представлял, что королевству Польскому его письмо ни вредит, ни поможет, как
бы он ни писал. И оное письмо снова канцлер Сапега видя, послать не
воспретил. И митрополит, отпуская его, сказал: "О житии моем донеси, что
видишь, и поздравь его от меня". И государь оного Желябовского за то
пожаловал довольною милостью.

ДЕЛА СО ШВЕДАМИ

В Новгороде Делагарди, великие грабления и налоги чиня, многих невинных
людей побил, гневаясь; потому они, видя, что шведами самими договоры
нарушены, стали его просить и между собою советовать, как бы власть его
неправедную низвергнуть, и о том писали тайно к государю, прося помощи. За
это оный Делагарди и церковь Софейскую безбожно ограбил, и Канцы приступом
взял, а Тихвину, долгое время держа в осаде и многократно приступая, не
взяв, отступил. А псковичи тогда ж взяли Вдов и шведов всех побили, до 500
человек. Королевич же, так долго мешкая, приехал на кораблях в июне месяце в
Выборг и, ведая, что уже государя в России всем царством избрали, с
присланными от Делагарди новгородскими послами еще договоры как хотели, так
сочиняли и оных принудили, как невольников, крест себе целовать. И потом
королевич прибыл в Канцы, куда августа 26 числа прибыли новгородские
депутаты, выбранные от Делагарди, не имея при себе полномочной грамоты,