"Наталья Татаринцева. Поезд А " - читать интересную книгу автора

- А делать нечего. На ходу научишься. Вот... - Она порылась в сумке и
достала кучу брошюрок. - Тут все доступно и кратко изложено. Это азы, так
сказать. Основы психологии. Штудируй и приступай.
- Ну... ладно... - Умберто направился в прихожую, раздраженно бурча под
нос что-то о ненормальном начальстве.
Надо признать, Анжелика и сама побаивалась столь смелого эксперимента.
Не рановато ли отдавать клиентуру в руки вот такого, с позволения сказать,
специалиста? Но выхода не было, и, решив про себя, что инкуб уж всяко
поднаторел в общении с истеричными и себялюбивыми дамами, а значит, и с
остальным более-менее справится, самонадеянная девушка выбросила на время
эту проблему из головы.
- А мы, милая моя, чем займемся? - осведомился
Петр Борисович, вздрогнув от звука захлопнувшейся двери.
- А мы, так сказать, погрузимся в глубины памяти.
- Это каким же образом? Гипнотизировать будете? - Пенсионер был
любопытен как дитя.
- Нет, пока обойдемся более простыми средствами. Несите фотоальбомы.
Все!
Через долгие два часа Анжелика уже была готова признать, что ошиблась.
Ни один из родственников, знакомых, сослуживцев и коллег Петра Борисовича
Славой не звался. То есть нет, конечно. Был Слава Пе-репелкин, девяноста
восьми лет от роду, троюродный брат тети по материнской линии. На данный
момент нот уж двадцать лет проживающий в Израиле. Или вот - Славочка
Синицын, правнук бывшей коллеги. Милый мальчик двух с половиной лег.
Пошли фотографии школьные. То есть бывших учеников Негра Борисовича.
Юные лица смотрели с частично черно-белых еще снимков. Старый преподаватель
вспоминал всех, и, надо сказать, Слав уж там-то выло немало, но... ни один
из них не вызывал подозрений. Окончив школу, все они растворились в буйном
житейском море и лишь иногда виделись с бывшим дорогим учителем на встрече
выпускников.
И вот...
- А это мой предпоследний выпуск. - Старый преподаватель любовно
продемонстрировал яркую глянцевую фотографию.
Уже забыв, для чего и зачем они третий час перебирают дорогие сердцу
снимки, он просто искренне наслаждался самим процессом. И то правда, нечасто
встретишь понимающего собеседника, готового с интересом обсуждать дела давно
минувших дней и памятные жизненные события, запечатленные на снимках.
- Вот Леночка, врачом теперь стала. Вот Коля, он инженер, хулиган такой
был, прости господи! А теперь
вот ничего, выучился, работает. Вот Алина Семенова, староста. А тут...
- Что с вами, Петр Борисович?!!
Пенсионера словно хватил удар. Не имея возможности вымолвить хоть
слово, он только беспомощно ловил ртом воздух, и его дрожащий палец указывал
на ничем не примечательного мальчика с челочкой в третьем ряду.
- Я вспомнил, вспомнил!!! - задыхаясь, произнес он, едва придя в себя и
выпив залпом полстакана воды. - Вот он, Слава! Слава Шапочкин! Странный
мальчик, тихий. Себе на уме. Но столько с ним преподаватели намучились! И
еще он все время на партах рисовал... И писал... Это он придумал такой
лозунг - "Слава Славе!". Неудивительно, что он мне был знаком. Мы же однажды
всем педколлективом подоконники оттирали от него.