"Олег Таругин. Холодный бриз " - читать интересную книгу автора

Минска и Киева, и траки танковых клиньев Гудериана и Гота рванут советскую
землю... но ему, подполковнику Юрию Крамарчуку, все это будет уже неважно.
Он исчезнет задолго до 'часа Х', как и сделавший неправильный выбор
лейтенант. 'Нет человека - нет проблемы', ага...
- Я вам верю, - в первый момент Крамарчук даже не понял, что обращаются
именно к нему. Голос старшего лейтенанта был непривычно тихим и каким-то
бесцветным. - Такое вряд ли придумаешь. Возможно, у меня мало опыта, и я
плохой следователь, но я вам верю. И верю тому, что все эти... сведения
смогут что-либо изменить в будущем. И через год, и... вообще. Но и вы,
наверное, понимаете, что мой уровень и мое звание не позволят ни остановить
процесс, ни прыгнуть через голову вышестоящего начальства.
Крамарчук промолчал: об этом он тоже думал. С одной стороны, в голове
отчего-то крутились воспоминания о читанной в детстве книге Катаева 'За
власть Советов', где очень красочно описывался перелет рейсового 'Дугласа'
по маршруту Москва-Одесса, с другой он не был настолько наивен, чтобы
верить, что какого-то рядового лейтенанта госбезопасности допустят к самому
народному комиссару. И фраза о 'сведениях государственной важности' вряд ли
проканает. Скрутят, отправят запрос в Одесский военный округ, узнают, что
некий старлей фактически самовольно сбежал с задержанным в Москву - и все.
Уж об этом-то Берии точно докладывать не станут - мало ли психов на
просторах 'одной шестой части суши'? Или, чего хуже, провокаторов и
диверсантов? Расколют на шпионаж в пользу любого империалистического
государства, и всех делов. Ну, и он с ним паровозиком пойдет, само собой, по
той же статье, скорее всего. Пособничество классовому врагу, шпионаж,
диверсионная и подрывная деятельность, вредительство. Высшая мера. Спи
спокойно, дорогой товарищ Крамарчук.
- Вы посидите тут пока, то...товарищ Крамарчук, - лейтенант все-таки
заставил себя назвать его именно так, что было уже весьма недурным знаком, -
а я постараюсь достать сведения об остальных задержанных. Только вы уж
извините, я дверь запру, не из недоверия, - Качанов криво усмехнулся, -
просто, чтобы никто лишний не сунулся. Тихонько сидите, лады? Договорились?
Я, возможно, не скоро вернусь, сами понимаете, но вы не волнуйтесь.
- Конечно, - подполковник пожал плечами, - какие вопросы. Только если
можно, папиросы оставьте. Может, раз так, я пока начну все это на бумаге
излагать?
Качанов размышлял несколько секунд, затем кивнул и положил перед
подполковником несколько листов сероватой бумаги и чернильную
ручку-самописку:
- Пожалуй, это будет правильно. Постарайтесь писать как можно более
подробно, со всеми возможными датами, географическими названиями и
фамилиями. Если чего-то не помните, оставьте место, затем впишете. Страницы,
пожалуйста, нумеруйте.
- Хорошо, - серьезно кивнул Крамарчук, с искренним интересом изучая
авторучку - он, честно говоря, ожидал как максимум или простой карандаш, или
обычную перьевую ручку.
- А как озаглавить? Протокол допроса, или что-то в этом роде?
- Да просто пишите, потом разберемся, - по-прежнему невесело ответил
энкавэдист.
- Товарищ лейтенант, тут вот еще один момент есть, - неожиданно
припомнил Юрий. - Напротив батареи должен стоять американский эсминец.