"Рождественская невеста" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 17

Эдгар вглядывался в небо за окном их спальни. Каким-то чудом оно снова было ясным. Но ведь это Рождество. В Рождество люди, так или иначе, верили в чудеса.

- Подойди сюда, - сказал он, не оборачиваясь. Он знал, что она все еще сидит на краю кровати, расчесывая волосы, хотя ее горничная уже сделала это, и они были гладкие и блестящие.

- Я думаю, - сказала женщина. - Рождественская звезда сияет так же, как она сияла, когда мы шли домой от церкви несколько часов назад. Я полагаю, ты хочешь, чтобы я любовалась ею вместе с тобой, и поверила в весь этот Рождественский миф.

- Да, - произнес он.

- Эдгар. - Он услышал ее вздох. - Ты - такой романтик, такой сентиментальный человек. Мне и в голову никогда не пришло бы думать о тебе так.

- Подойди. - Он повернулся и протянул ей руку. Она пожала плечами и подошла.

- Вот.

Эдгар указал наверх, что было излишне.

- Подожди секунду. - Он оставил ее, чтобы задуть свечи и затем присоединился снова, положив одну руку на ее талию.

- Вот. Теперь нет ничего, что могло бы соперничать с этим. Скажи мне, если сможешь, что ты не веришь в Рождество, даже в последнюю деталь того жалкого хлева.

Она опустила голову на его плечо и вздохнула.

- Я должна была быть сейчас в Италии, - сказала она, - погруженная в цинизм. Почему я поехала в Лондон этой осенью, Эдгар? Почему поехал ты? Почему мы оба оказались в гостиной Гринвалдов тем вечером? Почему посмотрели друг на друга и больше не отводили взгляда? Почему я забеременела в самый первый раз, когда легла с тобой в постель, в то время как прежде у меня это не получалось?

- Возможно, мы найдем свои ответы в Рождество, - ответил Эдгар.

- Чудеса? - Ее голос приобрел прежний насмешливый тон.

- Или что-то, что было предначертано, - сказал он. - Я никогда не верил в подобные вещи. Я считал, как и многие другие, что являюсь хозяином своей судьбы. Но с возрастом человек может оглянуться назад и понять, что в его жизни была определенная закономерность, которую он не мог продумать заранее или контролировать.

- Ряд совпадений? - спросила она.

- Да, - ответил он. - Что-то в этом роде.

- Значит, закономерность соединила наши жизни этой осенью? - произнесла Элен. - Бедный Эдгар. Я не достойна тебя. Ты такой по-настоящему порядочный человек. Я могла убить тебя сегодня. Буквально.

- Да, - сказал он, - я знаю.

Она повернула голову к его плечу и закрыла глаза.

- Она очень храбрая, - сказала Элен. - Я никогда не смогла бы сделать то, что она сделала сегодня. Она сделала это ради него, Эдгар. Ради Джеральда.

- Да, - ответил он, - и ради их сына, и будущего ребенка. И себя самой. Ради них всех. Ты тоже была великолепна. Я очень горд тобой.

Она проводила Присциллу Стэплтон в гостиную к чаю, представила всем как жену ее пасынка, в своей манере: уверенно, очаровательно, даже по-королевски. Элен не покидала женщину до конца дня. Они шли к церкви и обратно с сэром Джеральдом и его женой, а также разделили с ними скамейку.

- Но я ничего такого не сделала, - сказала Элен. - Все приветствовали ее с любезностью и даже теплотой. Выглядело так, как-будто они ничего не знали, хотя я не сомневаюсь, что им все известно. Знаешь, Эдгар, в ней совсем нет ничего вульгарного.

- Она - леди, - сказал он.

- Джеральд счастлив с ней. - Он увидел, что она сильнее зажмурила глаза. - Он счастлив. Ведь так, Эдгар? Ведь так? - Вскинув голову, она вопросительно заглянула в его глаза.

- Их жизни, - ответил Эдгар, - переплелись самым неожиданным образом, Элен. Но они безусловно счастливы. Чувство, связывающее их не влюбленность - это что-то намного более глубокое. Да, он счастлив.

- А также невредимый и успокоившийся, - добавила она. - Я не сломала его жизнь.

- Нет, любимая, не сломала.

Она вздрогнула.

- Замёрзла? - спросил Эдгар.

- Но я могла бы, - произнесла Элен, - если бы он не встретил Присциллу.

- И если бы она не встретила его, - сказал он. - Они оба искали путь к выживанию, Элен. Мы не знаем, что с ними было бы, если бы они не встретили друг друга. Возможно, они оба были сильными личностями, которые, так или иначе, обрели бы каждый свою гармонию. Мы не знаем. Также как и они. Тем не менее, я убежден, что они не были бы так счастливы вместе, если бы просто использовали друг друга в качестве эмоциональной опоры. Но они встретились, и теперь они такие, какими мы их видим сегодня.

Она отодвинулась от него и положила свои ладони на подоконник, как будто высматривая что-то за окном.

- Я тоже не буду использовать тебя как эмоциональную опору, Эдгар, - произнесла она. - Это было бы легко сделать. Ты все устраиваешь и улаживаешь, не так ли? Для тебя это естественно. Ты обнаружил, что моя жизнь разбита вдребезги и постарался исправить дело, соединив кусочки воедино, пытаясь излечить меня. Ты взял на себя ужасный риск сегодня и победил, как и в большинстве случаев, я полагаю. Тебе так легко довериться, что я и сделала, позволив управлять моей жизнью. Похоже, у тебя это получается намного лучше, чем у меня самой. Но это моя жизнь. Я должна сама прожить ее.

Эдгар почувствовал страх. Но он ведь сам сказал о ее пасынке и его жене, что они не смогли бы быть счастливы вместе, если бы слишком зависели друг от друга. И он сказал правду. Как полностью доминирующий в браке партнер, Эдгар не был бы счастлив, хотя, с его характером он всегда пытался бы доминировать, думая, что он просто защищает и заботится о жене.

- Тогда ты так и сделаешь, - сказал он, - без моего дальнейшего вмешательства. Я не сожалею о том, что сделал вчера и сегодня. Будь у меня выбор, я поступил бы так же, потому что ты моя жена и потому что я люблю тебя. Но теперь ты должна принять это, Элен, или не принимать. Выбор за тобой. Я ложусь спать. Уже поздно, и я замерз.

Но она отвернулась от окна, чтобы посмотреть на него с прежней насмешливой улыбкой на губах, хотя, как ему показалось, обращенной скорее себе, чем ему.

- Я не пыталась поссориться с тобой, Эдгар, - сказала она. - Тебе ни к чему дуться, как мальчик. Я хочу заняться любовью. Но не так, как мы делали это со времени нашей свадьбы. Я позволяла тебе делать всё по-своему, потому что это было так приятно. Ты превосходный любовник, не авантюрный, как и твои методы.

Его брови взлетели вверх. Не авантюрный?

- Я хочу быть сверху, - объявила Элен. - Хочу вести. Хочу, чтобы ты лежал неподвижно, как обычно делаю я, и позволил мне устанавливать темп и выбирать ключевые моменты. Я хочу заняться любовью с тобой.

Эдгар никогда не делал это так. Это казалось отчасти неправильным, отчасти греховным. Его дыхание участилось, и он почувствовал напряжение внизу живота. Элен все еще улыбалась ему, и хотя была одета в бледный пеньюар, со струящимися по спине волосами, при слабом свете луны и звезд она снова выглядела как дама в алом из гостиной Гринвалдов.

- Тогда, чего мы ждем? - спросил он.

Эдгар сорвал с себя рубашку и лег на спину на кровати. Он был благодарен, что огонь в камине все еще горел, хотя на минуту воздух показался ему достаточно холодным. Обнаженная, она опустилась на колени, около него и начала ласкать его нежными, искусными руками и теплым ищущим ртом. Дерзкая девчонка, конечно, она была искусная. Он не имел никакого желания узнать, где она приобрела эти навыки, хотя ему действительно было безразлично. Он приобрел свои собственные с другими женщинами, но они больше не имели значения. Так же, как и другие мужчины больше не имели значения для нее. Он проследит за этим лично.

Было трудно удержать руки, подчиниться сладкой пытке любовных ласк, которая продолжалась слишком медленно для его удовольствия. Трудно быть пассивным, позволить себе быть ведомым и управляемым, отказаться от своей инициативы.

Элен оказалась верхом на нем, когда он уже подумал, что не справится с болью. С широко раздвинутыми коленями она осторожно устроилась, и решительно скользнула вниз на него. Его руки прошлись по ее бедрам, ему просто необходимо было дотронуться до нее, но он вовремя вспомнил и убрал их, оставив лежать там, где они были.

- Ах, - сказала она. - Так хорошо. Ты так глубоко. Ты ведь не делал этого прежде, не так ли?

- Нет.

- Я покажу тебе, как это хорошо, быть подчиненным, - произнесла она, наклоняясь и целуя в его открытый от удивления рот. - Это действительно хорошо, Эдгар, если это - только игра. И это игра, интимная и замечательная, в которой мы нуждаемся. Я не желаю управлять тобой за пределами этой игры, или, чтобы ты управлял мной. Только здесь. Сейчас.

Он стиснул зубы, когда она начала двигаться, скользить на нем, неторопливо раскачивая бедра. Руками она оперлась о его плечи, голова опрокинута назад, глаза закрыты. К счастью, сокращения ее внутренних мускулов подсказали ему, что она на последней стадии возбуждения. Это произошло незадолго до того, как она снова заговорила.

- Да, - прошептала она страстно. - Да. Сейчас, Эдгар. Сейчас!

Его руки напряглись на ее бедрах, и он вонзался в нее снова и снова, пока они вместе не достигли наивысшей точки.

- О-о, любовь моя, - проговорила она тем гортанным, бархатным голосом, которому было самое место здесь, в их постели. - О, любовь моя. - Ее голова была все еще откинута назад, глаза закрыты.

Возможно, Эдгар не обратил бы внимания на слова, если они не прозвучали бы так странно и столь непривычно для его слуха. Он сомневался, что она сама услышала их.

Элен не вставала. Она опустилась на него и выпрямила ноги так, чтобы они лежали с обеих сторон от него. Она прижала свою голову в ложбинку между его плечом и шеей, и вздохнула.

- Я вешу тонну, да? - спросила она, пока он старался как-нибудь натянуть на них покрывало.

- Только половину, - ответил Эдгар.

- Вы не джентльмен, сэр, - сказала она. - Вам следовало ответить, что я вешу не больше пёрышка.

- Двух пёрышек.

- Спокойной ночи, Эдгар. Я действительно получила удовольствие.

- Спокойной ночи, любимая. - Он поцеловал ее в щечку. - Мне понравилось быть управляемым.

Она засмеялась своим хриплым смехом и почти сразу заснула.

Они были все еще соединены.

Ему казалось, что этот брак будет интересным. И вряд ли спокойным. Или особенно веселым. Но что странно, он был больше склонен согласиться на интересный брак, чем на спокойный. Что касается счастья, то в данный момент он чувствовал себя полностью счастливым. А жизнь состояла из моментов. Досадно, что этот должен быть прерван сном, но будут и другие, завтра, или послезавтра, или на следующий день.

Он уснул.

* * *

Рождество был одним из тех волшебных дней, которые Элен тщательно избегала в течение десяти лет. В нем было все, чего она больше всего страшилась. День, переживаемый скорее на эмоциях, чем на какой-либо нормальной рациональности. И эмоции эти, конечно, были весельем, любовью и счастьем. Элен сделала заключение, что Доунсы: ее свёкр, муж, золовка пользовались любовью, великодушием, добротой и открытостью как основополагающими принципами в их собственной семейной жизни, и они передавали эти чувства всем вокруг. Казалось почти невозможным, что хоть у кого-нибудь в их доме не будет совершенно счастливого Рождества.

И, по-видимому, оно и будет у всех.

Каждая семья провела утро, раздавая подарки. У Элен было гораздо больше дел. Нужно было принимать слуг в течение часа, пока мистер Доунс раздавал им щедрые подарки. Нужно было отвезти корзины с дарами нескольким малоимущим семьям, которые жили на их землях и в деревне. Кора и Фрэнсис отвезли одну половину из них, в то время как Элен и Эдгар - другую.

Элен было так хорошо, она начинала принимать это чувство, становилась частью семьи. Начинала ценить любовь вокруг нее, понимала, что большая ее часть была направлена на нее, не из-за того, что она когда-то сделала или не сделала, а просто потому что она была членом семьи. Элен осознавала, что начинала снова любить, осторожно, робко, но без сопротивления.

Она решила наслаждаться Рождеством, этим добрым, старинным английским Рождеством, по определению ее свёкра. Завтра она все обдумает, и решит, может ли позволить своей жизни взять новый курс.

Но сегодня она не будет думать. Сегодня она будет чувствовать.

Молодежь умудрилась найти утром время, чтобы сходить к озеру, покататься на коньках. Они шли обратно, розовощекие и веселые, когда Элен и Эдгар возвращались из деревни. Фани Грейнджер и Джек Сперлинг были вместе - то, чего они со всей деликатностью пытались избежать в течение прошедших нескольких дней.

Фанни улыбнулась своей милой, застенчивой улыбкой. Джек поклонился им и обратился к Эдгару.

- Могу я поговорить с Вами, сэр? - спросил он.

- Конечно, - ответил Эдгар, указывая в сторону библиотеки. – Если это не слишком личный разговор, Вы не будете против присутствия моей жены?

- Нет, - Джек улыбнулся Элен, и она поменяла свое мнение относительно его внешности.

Он был больше чем просто привлекательным. Он был почти красавцем. Джек предложил свою руку Фанни и повел ее к библиотеке.

- Итак. - Эдгар переводил взгляд от одного к другому, когда они все оказались в комнате. - Скоро здесь будет горячий сидр, который я попросил принести. За что мы выпьем?

- Ни за что и за все, - засмеялся Джек, но Элен заметила, что он осторожно обнял Фанни за талию, а та смотрела на него сияющими от счастья глазами.

- Для меня этот тост звучит достаточно хорошо. - Эдгар улыбнулся Элен и указал на два кресла ближе к камину. - Присядьте, пожалуйста, мисс Грейнджер, и согрейтесь. Ну а теперь, в чем же заключаются эти "ничто" и "все"?

- Сэр Уэбстер Грейнджер позволил мне, - начал Джек, - ухаживать за мисс Грейнджер. Формальная помолвка не состоится, пока я не смогу доказать, что в состоянии обеспечить ей такую жизнь, к которой она привыкла, а свадьба - пока я не смогу предложить ей дом, достойный дочери баронета. На это могут уйти годы. Но Фа... Мисс Грейнджер молода, а мне всего лишь двадцать два. Ожидание кажется раем, если учитывать, что только несколько недель назад мы даже это считали невозможным.

Элен обняла Фанни. У нее не было привычки обнимать людей, долгое время не было. Но она была искренне счастлива за девушку и ее молодого человека. А также за Эдгара, который, должно быть, чувствовал себя виновным в ожиданиях, которые он вселил в Грейнджеров.

- Ну что ж, - улыбнулся Эдгар. - Вероятно, долгое ожидание можно немного облегчить. Так как Вы, мисс Грейнджер, стали близким другом моей семьи, а Вы, Сперлинг, должны стать привилегированным служащим, при условии, конечно, что Вы окажитесь достойным такого положения - я полагаю, что Вы двое могли бы достаточно часто встречаться здесь или в моем доме в Бристоле.

Фанни прикусила свою губу, ее глаза блестели от слез.

- Я благодарю Вас, сэр, - сказал Джек Сперлинг. - За все. Мы оба благодарим, не так ли, Фанни?

Она кивнула и взглянула на Элен. В ее глазах было такое счастье, что Элен поразилась. Девушке предстоит долгое ожидание, возможно годы ожидания. Но счастье заключается в надежде. Возможно даже больше, чем в любой другой составляющей. Мгновение могло бы быть счастливым, но если не чувствуешь уверенность в надежде, что будут другие такие мгновения, счастье немногого будет стоить.

- В Бристоле для меня все будет внове, - сказала Элен. - И хотя у меня будет Эдгар, а также друзья, которых я здесь приобрела, я некоторое время буду чувствовать себя одинокой. Возможно, мы сможем устроить так, чтобы Вы остались со мной весной, на месяц или два, Фанни. Ведь у Вас, по-моему, есть тетя в Бристоле? Я буду рада завести с ней знакомство.

Две слезинки скатились по щеке Фанни.

- Благодарю Вас, - прошептала она.

Прибыл горячий сидр. Все еще не согревшиеся после прогулки на открытом воздухе, они, провозгласив тосты за счастье друг друга, за Рождество, потягивали долгожданную теплоту своих напитков.

* * *

Эдгар не планировал присутствовать днем на детском празднике в танцевальном зале. Дети могли быть шумными и активными до головной боли, даже те четырнадцать, которые были гостями дома. Хотя уже пятнадцать, теперь когда к ним присоединился маленький и очень буйный Питер Стэплтон. После того, как к ним присоединились еще и несколько соседских детей, шум стал оглушительным. Эдгар намеревался только время от времени заглядывать, просунув голову в дверь, чтобы удостовериться, что зал не был разобран по частям.

В результате он остался. Четверка Коры надвигалась на него так же, как если бы к его груди был прикреплен гигантский детский магнит. Затем сама Кора подозвала его и спросила, возглавит ли он вместе с Габриэлем, Хартли и Фрэнсисом одну из четырех соревнующихся команд. Потом он заметил Присциллу Стэплтон и свою жену за игрой в кругу с младшими детьми. И, наконец, он обратил внимание, что человек, который сидел за фортепиано, приготовившись играть музыку для игры, был никто иной, как сэр Джеральд Стэплтон.

Именно из-за жены Эдгар задержался в зале, даже после того, как "отбыл свое наказание" в качестве капитана команды. Дети неизменно были ключом к тому, чтобы прорваться через все ее маски, и вернуть ту нежную, живую, любящую пошутить женщину, какой она, очевидно, была. Возможно, она еще не знала этого, и вероятно отрицала бы, даже если знала, но из нее получится замечательная мать. Её сопротивление было понятно. Элен убедила себя в том, что ее пасынок был ребенком, когда она пыталась совратить его. И поэтому она боялась своего влияния на детей. Но ее влияние было весьма доброжелательным. Сын Гринвалдов, Стивен обожал ее, она была третья в списке его привязанностей, сразу после мамы и папы.

Эдгар решил наслаждаться Рождеством, расслабиться и выбросить из головы все заботы. Он решил больше не пытаться управлять событиями и людьми, не в личной жизни, по крайней мере. Он женился на Элен и полюбил ее. Он обнаружил ее самые темные тайны и предпринял усилие, чтобы дать ей шанс исправить то, что случилось в прошлом. Она не отвергла полностью его усилия, была необыкновенно добра к Присцилле и ребенку. Вежлива с Джеральдом. Но она реагировала не совсем так, как надеялся Эдгар.

Он не мог сделать большего. Или скорее, он не станет делать большего. Остальное было за ней. Если она хотела жить в аду, который сама создала, и в котором прожила в течение тринадцати лет, то пусть будет так. Он должен позволить ей это. Он должен предоставить ей свободу, которую она жаждала, которая, он знал, была необходима в любых отношениях.

Он собирался наслаждаться Рождеством. Это было так просто. Помимо основной радости дня и его действий, был еще один счастливый, или потенциально счастливый, момент - результат его схемы сведения Фанни Грейнджер и Джека Сперлинга вместе.

И было кое-что ещё.

Его отец несколько раз появлялся на детском празднике, и каждый раз подвергался нападению. При последнем появлении, как только праздник начал подходить к концу, он пригласил Эдгара и Кору с супругами в свою личную гостиную.

- В конце концов, - сказал он, пока они пробивали себе дорогу, - человек имеет право урвать полчаса Рождественского дня, чтобы провести его только с самыми близкими и самыми дорогими.

Но в гостиной был кто-то еще, когда они вошли туда. Эдгар подавил улыбку. Они должны были быть слепыми и глупыми в течение прошедшей недели, чтобы не предположить, что произойдет что-то подобное.

Миссис Кросс улыбалась им, но выглядела она немного менее спокойной, чем обычно. Совсем немножко взволнованной.

Мистер Доунс откашлялся после того, как чай был разлит, и несколько минут они провели в занимательной, но неловкой беседе.

- Эдгар, Кора, - начал он. - Вы - мои дети и, конечно, унаследуете мое состояние после моей смерти. Эдгар унаследует Мобли, но я проследил, чтобы Кора получила наследство почти в таком же объеме. Мне кажется несправедливым, что интересы моей дочери должны рассматриваться с меньшей значимостью, чем интересы сына. Ты состоятелен сам по себе, Эдгар, так же как и Вы, Фрэнсис. Поэтому, мне показалось, что, возможно, ни один из моих детей не будет слишком расстроен, если обнаружит, что они получат немного меньше, чем ожидали.

- Папа, - сказала Кора, - я никогда не видела Вас таким смущенным. Почему Вы просто не скажете то, что собирались?

- Любовь моя, - произнес Фрэнсис, - ты не представляешь, насколько это трудно для мужчины сказать такую вещь. Вы, леди, об этом понятия не имеете.

Элен улыбнулась своей тете, которая пыталась удалить особенно неподатливое, невидимое пятнышко со своей юбки.

- Ни Кора, ни я не жаждем Вашей собственности или Вашего богатства, папа, - сказал Эдгар. - Мы любим Вас. Мы хотели бы, чтобы Вы остались с нами навсегда. И, конечно же, пока Вы с нами, мы не хотим ничего, кроме Вашего счастья. Не так ли, Кори?

- Как глупо, - сказала она, - что от меня ждут ответа на этот вопрос. Папа! Вы, когда-либо сомневались в этом?

- Нет. - Их отец на самом деле выглядел глупо. - Я нежно любил Вашу мать. Я хочу, чтобы все здесь знали это, и не сомневались в этом ни на минуту.

Прозвучал хор протестов.

- Ваши дети никогда не станут сомневаться, Джозеф, - сказала миссис Кросс, наконец-то подняв взгляд. - Конечно, никогда не станут. Как и я. Вы любили миссис Доунс так же, как я любила мистера Кросса.

Мистер Доунс снова откашлялся.

- Это может оказаться большим сюрпризом, - начал он, но был прерван другим возгласом, на этот раз счастливым. Он нахмурился. - Миссис Летиция Кросс оказала мне большую честь, приняв предложение руки, - сказал он с трогательной попыткой сохранить достоинство.

Затем поднялся такой шум, как если бы все действительно были удивлены. Кора плакала и требовала носовой платок Фрэнсиса, который был занят, пожимая руку своего тестя. Элен крепко обняла свою тетю и пролила одну или две слезы. Эдгар ждал своей очереди, удивляясь, что этого никогда не случалось прежде. Его отец, с огромным сердцем и вселенской любовью, оплакивал свою жену почти тридцать лет, и дарил всю свою любовь детям. Но они оба были в браке теперь, и отеческой любви было недостаточно, чтобы удовлетворить сердце человека на оставшуюся жизнь.

Миссис Кросс была удачливой леди. Но потом, Эдгар подумал, что вероятнее всего, это его отец был удачливым человеком.

Его отец повернулся к нему, с влажными глазами, и сердито нахмуренный. Эдгар обхватил его медвежьей хваткой.