"Джудит Тарр. Жребий принцессы" - читать интересную книгу автора

кровь, как ты мог заметить, а моя мать родом из Хан-Гилена, и с обеих
сторон имеются сильные асанианские корни. И... еще кое-что.
Хирел не стал спрашивать, что именно. Наверняка помойная крыса и
парочка рабов, а также целая куча дикарей, наделявших его этой непомерной
надменностью, не соответствующей его положению.
Сареван уже поднялся, будто вовсе не нуждался в отдыхе, и бродил среди
зарослей ежевики, покрывавших холм. Вскоре он вернулся с пригоршней
ягод, зрелых, сочных и на диво сладких. К удивлению и одновременно к
радости Хирела, съев свою долю ягод, Сареван отхлебнул воды из фляги и не
проявил желания двигаться дальше. Он ходил туда-сюда, словно чего-то или
кого-то ждал; он встал лицом к своему обожаемому солнцу и принялся петь
для него. Теперь, когда сон не одолевал Хирела, он нашел голос жреца
приятным. И даже более чем приятным. Если говорить честно, это был
замечательный голос. В Асаниане ему позволили бы петь для Среднего двора,
а после обучения он даже смог бы победить других претендентов и стать
певцом Высочайшего двора.
Наступил теплый солнечный полдень. Хирел зевнул. Что за странное
создание этот рыжеволосый северянин, сладкоголосый певец, жрец Солнца.
Весь восток представлен в одном человеке. На рынке за него дали бы
хорошую цену.
Хирела передернуло. Он не хотел думать о рынках рабов. Его рука
проскользнула под шапку, пробежав по начавшим отрастать волосам.
Прошло уже три дня с тех пор как Вуад, чьей матерью была рабыня
Ормалена, встряхнул своими грязно-коричневыми волосами и расхохотался,
поощряя брадобрея. Вуад не мог простить Хирелу его чистой крови и
великолепной золотистой гривы.
- Волосы отрастут снова.
Сареван отбрасывал прохладную тень, но голос его был теплым и мягким.
Хирел сжал зубы.
- Убери с меня свою тень, - прошипел он.
Тень отодвинулась. Сареван скинул рубашку, свернул ее и сунул в мешок,
по всей вероятности, даже не заметив, что нанес оскорбление. Он снова
принялся рыскать по зарослям, исследуя видимые и скрытые тропинки, при
этом двигался легко, словно в танце, и что-то мычал под нос.
Внезапно он замер. Хирел не слышал ничего, кроме шелеста ветерка в
листве и пения птичек, и не видел ничего, кроме диких зарослей. Деревья,
подлесок, колючий кустарник; камни, разбросанные по склону. Все
животные, которые попадались им на глаза, были маленькие и не
представляли опасности. Ни одно из них не осмелилось подойти к ним
близко.
Сареван не сделал ни малейшего движения по направлению к оружию. Его
профиль был напряжен, но вовсе не от страха. Хирелу стало не по себе.
Ветерок утих. Птичка издала последнюю трель и умолкла. В зарослях
двигалась чья-то тень. Вот она исчезла. Снова появилась.
Во рту у Хирела пересохло. Это был хищный зверь, кот цвета
переменчивой тени размером с небольшого сенеля. Солнце отражалось в его
глазах и светилось в них зеленым пламенем. Зверь скользил среди камней,
такой ловкий и изящный, что его бег казался медленным; он неумолимо
приближался.
И вдруг прыгнул. Хирел прижался к земле над ним. Мелькнул серый