"Конклав Бессмертных. Проба сил" - читать интересную книгу автора (Зыков Виталий)

Глава 8 Хозяева знаков

После нападения туземцев Дикое напоминало растревоженный улей. Караганда решил не ограничиваться восстановлением разрушенных домов и укреплений, задумав изменить сложившийся после Переноса образ жизни общинников. Ведь за последнее время в районе мало что поменялось. Построили несколько блокпостов, соорудили на улицах наблюдательные посты, укрепили дома, оборудовали караулки охраны, и всё. Однако опасность каждой семье приходится встречать в одиночку, надеясь на скорую помощь соседей. И, как показала эта маленькая война, в Сосновске и окрестностях полно врагов, для которых стены домов не помеха.

— Как планируете с этим бороться? — спросил Захар, выслушав Сергея Сергеевича.

После битвы, где оборотни спасли Общину от уничтожения, прошло два дня, и к большинству из них уже вернулись силы. К большинству, но не ко всем. Слишком выложились они тогда, слишком много отдали драке, почти до донышка исчерпав ресурсы организма. Позже с этим неприятным открытием ещё придётся разобраться. Раньше как-то никому из Перевёртышей не приходилось сутки лежать пластом, расплачиваясь за умение принимать другой облик. Или ненависть заставила их измениться много сильней, чем обычно? Непонятно. Правда, результат заставляет задуматься: из одиннадцати Перевёртышей на ноги встало шестеро, остальные всё ещё слишком слабы. Самое удивительное, потерявший руку метаморф очнулся вторым, сразу после Захара. И теперь всех доставал жалобами на зуд в зарубцевавшейся ране. Такими темпами он через пару недель новую конечность отрастит.

— Э-ээ, караганда, дело тут серьёзное. Стену придётся строить, самую настоящую стену. Само собой, всё Дикое не огородим, но домов пятьдесят запросто. Будет у нас… караганда… замок. Феодальный, — Староста невесело хохотнул. — А вокруг пригород. И наблюдательные башни. Высокие, много выше, чем сейчас. Как дозорные тревогу объявят, остальные за стены и рванут… Иначе никак. Не выживем.

— Идея хорошая, но… — Захар почесал в затылке. — Ни цемента, ни материалов, ни техники. Справитесь?

— А куда, караганда, мы денемся? Надо, и всё тут. Хоть кровь из носу, но надо, — сказал Сергей Сергеевич. — Ближайшие к стене дома разберём, может быть, известняк в логу ломать начнём. На одном склоне порода к поверхности выходит… Скреплять глиной будем, как в старину.

— Тяжело придётся. Не слишком ли спешите?

— Скажешь тоже, спешите… Само собой, работёнка непростая. Но начинать когда-то надо? Отложишь на день-другой, страхи подутихнут и… караганда… не расшевелишь уже никого. А потом эти сволочи снова нагрянут, и мало нам не покажется.

— Тоже верно.

Захар сочувственно покивал. С таким аргументом не поспоришь. Человек в основной своей массе ленив. Если есть шанс увильнуть от пусть нужной, но тяжёлой работы, он это сделает. Старосте придётся сильно постараться, чтобы заставить остальных жилы рвать. Удивительно, что его вообще услышали. И сейчас несколько мужиков рыщут по окрестностям, измеряют, чертят.

— Дядь Захар, тебя раненый зовёт, — выпалил выскочивший на улицу Петька. — Ругается сильно.

— Очнулся? — обрадовался Ненахов. И, забыв о старосте, ринулся в дом. Артём единственный из пострадавших в бою, кто до сих пор не пришёл в сознание. Это на оборотнях всё как на собаках заживает, у Сноходцев регенерация послабей будет. Если что серьёзное, можно и не выкарабкаться. А поди пойми, сильно он пострадал или нет. О рентгене и прочих достижениях цивилизации можно лишь мечтать.

— Ты как?! — почти прокричал он, влетев в комнату к раненому приятелю. Хлопотавшая над ним Валентина раздражённо выпрямилась.

— Молодой человек! Ваш товарищ только пришёл в себя, а вы…

— Всё в порядке, — сипло сказал Артём и поманил Захара пальцем: — Подойди сюда. Разговор есть.

Валентина возмущённо поджала губы и быстро вышла из комнаты. Обиделась. Захар собрался было извиниться, но передумал. Не за что вроде, а если ей так хочется нервы потрепать, то пусть на Караганду покричит. Ему полезно будет.

— Очухался? — спросил Ненахов.

— Да так, местами, — хмыкнул Артём. — Насколько понимаю, мы победили, да? А то, как шаманам под раздачу попал, так и не помню ничего…

— Победили, победили… Местные видели, как туземцы уходили в топи. Потерь с нашей стороны нет. Не скажу, что все здоровы, но живы точно.

— Ну, хоть одна хорошая новость. Не то Кардинал с нас головы бы снял. С Тагиром за компанию…

— Точно, — сказал Захар. — Думаю, кого бы в Башню с весточкой послать. А то ушли на войну и пропали.

Его слова заставали Артёма оживиться.

— Чёрт, совсем из головы вылетело. Я тебе чего сказать-то хотел… Не надо никого посылать. Кардинал прибыл в Башню. Как понимаю, накрутил хвост Тагиру, и тот будет в Диком к вечеру. С ним два десятка бойцов и врач из Посёлка.

— Откуда знаешь?!

— Кардинал мне… приснился. Выдернул в Паталу и отчихвостил в хвост и гриву. Особенно, когда узнал, что я ранен был, — Артём скривился. — Насколько понимаю, каждая потеря среди Меченых сильно мешает его планам.

— Ну так успокой командира. Скажи, всё в порядке.

Поймав злой взгляд Сноходца, Захар торопливо опустил глаза. Бережёного бог бережёт. Играть в гляделки с учеником Кардинала дураков нет.

— Сказал же: не я связался, а со мной связались. Наш драгоценный вождь даёт ровно столько знаний, сколько нужно, чтобы не сдохнуть в очередной его авантюре.

— Тебе видней, — миролюбиво заметил Захар. — Ладно, если говоришь, лучше тебе, то я, пожалуй, пойду. Остальным новость передам, а ты отдыхай.

Лазовский отвечать не стал и просто прикрыл глаза. От него сильно пахло злостью, раздражением, болью и почему-то страхом. Захар сделал было шаг к двери, но вернулся.

— Чего ещё? — спросил Артём, не открывая глаз.

— Ты ничего мне не хочешь сказать? — Ненахов едва не ляпнул «чего боишься, например», но вовремя прикусил язык. Правдивого ответа он не добьётся, зато о приятельских отношениях можно будет забыть.

Артём колебался всего несколько мгновений и ровно сказал:

— Нет.

— Не хочешь говорить, не надо. Дело твоё, — пожал плечами Захар и вышел из комнаты. Очень ему хочется в чужую душу лезть. У каждого свои проблемы, свои скелеты в шкафу. Вот пусть с ними сам и разбирается.

…До самого вечера Ненахов вместе со старостой мотался по Дикому. Узнав о прибытии Тагира, тот устроил нечто вроде продразвёрстки. Затягивать с обещанной платой за помощь Караганда не собирался, осталось собрать по домам продукты. Тут-то и была основная сложность: далеко не все прониклись идеей расстаться с частью своих запасов. Переговоры с общинниками вёл Сергей Сергеевич с помощниками, Захар скромно стоял в сторонке и молчал, но гадостей в свой адрес услышал предостаточно. «Вымогатель» и, почему-то, «фашист» звучали особенно часто, не забывали и про «нелюдя». Забавно: когда жареный петух пониже спины клюёт, каждый золотые горы обещает, но стоит опасности уйти, как все прежние слова оказываются забыты. Напрочь.

Устав спорить, Караганда просто наорал на строптивого хозяина и махнул помощникам — работайте.

— Вот кур-рва, а?! — сказал он Захару, вытирая пот. — Он ведь не против того, чтобы Община заплатила. Просто не понимает, почему платить должен именно он.

— Соседским добром всегда проще распоряжаться.

— Вот-вот. Ну их всех, в караганду! — вздохнул Сергей Сергеевич, немного помялся и почесал в затылке. — Захар, тут ещё такое дело… Извиняй, но везти добро у нас не на чем. Да и людей лишних нет. Вы как-нибудь сами.

— На руках предлагаешь нести? — ужаснулся Ненахов. Перспектива тащить мешки с продуктами по полному опасностей городу его не радовала.

— Не совсем. Тут один раньше лошадь держал, так от него две телеги осталось. Можем дать их. На время…

— Это другой разговор, — сказал Захар. Ф-фух, как гора с плеч. Мысленно он уже прикинул, что за два-три рейса можно управиться. Оборотни телеги толкать будут, а в охрану можно взять обычных бойцов. Есть сложности с маршрутом: часть дорог на Земле осталась, но местные наверняка что-нибудь посоветуют.

— Дядя Караганда, дядя Караганда! — К ним подлетела стайка пацанят лет десяти-одиннадцати. — Меченые из Башни пришли! Меченые! Дядя Александр за тобой послал.

На Захара внимания они почти не обращали. Лишь один самый мелкий нет-нет да и косился на незнакомца.

Караганда досадливо крякнул.

— Эх, рановато ваши объявились. Не всё собрали, ну да ладно…

Не слушая его, Ненахов поймал за шкирку ближайшего пацана.

— Где они?

— У караулки в начале улицы. К ним ещё колдун раненый вышел.

Оказывается все в сборе, даже Артём встал с постели, а он, командир, здесь прохлаждается. Непорядок. Извинившись перед Карагандой, Захар заторопился обратно.

Но около караулки он Тагира не нашёл. Пришедшие со Сноходцем бойцы сидели во дворе и на траве перед домом, увлечённо слушая рассказы его оборотней, а вот сам комендант Башни отсутствовал.

— Где Тагир?

— Внутри. Как Артёма увидел, так обматерил его и в дом потащил, — ответил знакомый боец. Повернувшись к Захару, он вдруг недоверчиво спросил, кивнув на азартно размахивающего руками Тони: — Что, и вправду всё было, как они говорят? Дикари умеют молниями бросаться?! И их пули не берут?

— Если Тони и приврал, то самую малость. Нам и вправду здесь дали прикурить… Ты извиняй, но мне надо с Тагиром пообщаться.

Реакция людей на слухи о способностях шаманов его удивила. Неужели не привыкли ещё к Перевёртышам, жутковатой силе Сноходцев? Тот, кто с магией нос к носу сталкивался, вопросов не задаёт, лишь кивает сочувственно, а вот остальные не верят. Пока своими глазами не увидят, так и будут остальных врунами-сказочниками считать.

На пороге у входа в караулку сидел потерявший руку Перевёртыш. Он прижимал к плечу окровавленную тряпку и матерился вполголоса. Тагир что-то сделал с раной, отчего она снова открылась и начала болеть. Виритник при этом пообещал, что рука будет расти гораздо быстрее. Судя по ругани оборотня, тот предпочёл бы оставить всё как есть. Тагир в своём репертуаре! Захар не сомневался, тому вполне по силам было уменьшить или совсем убрать боль. Но нет, как же, не бывать такому, чтобы он о ком-то другом позаботиться решил.

Артёма он нашёл в большой комнате. Приятель сидел на табурете, а Тагир водил руками вдоль его позвоночника. Чувствовалось, процедура неприятна обоим.

— Колдуем помаленьку? — дурашливо спросил Захар, плюхаясь на диван. Размениваться на приветствия он посчитал лишним.

— Иди к чёрту, — огрызнулся Артём. По сравнению с утром выглядел он гораздо лучше. Зябко передёрнув плечами, Лазовский поинтересовался у Тагира: — Что скажешь?

— Здоров. Даже удивительно. С твоим талантом всюду находить неприятности и ни одной серьёзной травмы. Кардинал зря волновался. — Комендант Башни встряхнул кистями, сбрасывая напряжение. От Захара не укрылось, как у него презрительно опустился уголок рта. — Можешь одеваться.

— Он что, интересовался именно мной? — удивился Артём. — С чего такие нежности?

— Тебе лучше знать, — отрезал Тагир и с прохладцей спросил у Захара: — Что там с обещанными продуктами? Староста ничего не говорил? Раз уж я сюда столько обалдуев привёл, стоит их к делу приспособить.

— Вот именно. Ещё бы весь гарнизон притащил… — не удержался от шпильки Ненахов.

Тагир зло прищурился, пояснил с неохотой:

— Этот вояка без сознания был. Какая в Диком обстановка, никто не знал, пришлось перестраховаться…

Перестраховаться, как же! Мужики все как один с огнестрелом, считай, что с голыми руками против дикарей вышли. Ни у кого даже штыки не примкнуты! Но лезть со своим мнением Захар не стал. Сноходцы от злости аж светятся. Только дай повод, в драку полезут, а там и окружающим достанется. Знать бы ещё, от чего столько эмоций. Если Тагира он ещё понимал: тот Артёма сильно не любит, а тут ещё от Кардинала нагоняй получил, — то приятель ведёт себя странно. Мрачен, погружён в себя, лишь изредка зыркает исподлобья на коллегу. Надо бы за ним последить…

О своём решении приглядывать за приятелем Ненахов вспомнил нескоро. Как-то замотался, стало не до душевных терзаний Сноходца. Сначала вместе с Тагиром долго ругался со старостой, обсуждая размеры платы за помощь. Потом вдруг выяснилось, что обещанные Карагандой телеги разваливаются на ходу. Пришлось искать мастеров и инструменты, затем до самой ночи ремонтировать проклятые колымаги.

В Башню отряд вернулся лишь к середине следующего дня. И без того нелёгкое дело — толкать, а кое-где и тащить на руках нагруженные телеги, по жаре и вовсе стало хуже пытки. Пока дошли, у каждого Меченого появились солнечные ожоги, двое бывших «тарасовцев» потянули связки. Захар лучше бы ещё раз с дикарями схлестнулся, чем второй раз к телегам этим подошёл. Одно хорошо, второй рейс планировали сделать дня через три. Хоть отдохнуть успеют. Со всей этой суетой Ненахов так вымотался, что стоило ему оказаться в закреплённой за ним квартире, как он рухнул в постель и мгновенно вырубился.

…Но отдохнуть не получилось. Захару снова приснился сон про выжженный мир и жуткого преследователя, от которого никак не удавалось убежать. Опять от смертной тоски раздирало душу, раскалённый воздух обжигал горло. Опять ощущения были настолько реальны, словно всё происходило с ним наяву, взаправду.

Этот кошмар стал его персональным адом. Испытанием для рассудка и нервов, платой за неведомые грехи. Сколько раз он просыпался, дрожащий и весь в поту, сколько раз открывал в темноте глаза и лежал, напряжённый как струна, боясь услышать тяжёлое дыхание преследователя. А кто-то трусливый глубоко внутри, настойчиво требовал укрыться с головой одеялом. Потом Захар, конечно, бесился, обещал себе справиться с мучительным видением, перебороть наваждение, но в следующий раз всё начиналось снова. Замкнутый круг.

Почему-то этой ночью привычный сценарий изменился.

Где-то вдалеке, у самого горизонта, среди обугленных стволов деревьев, Захар увидел свет. И мёртвый мир ожил, пришёл в движение. Побежали тени, появился ветерок. С плеч словно свалилась незримая тяжесть, перестало давить к земле. Каждый шаг больше не казался чем-то непосильным. Исчезла обречённость, а ужас за спиной отделила прочная стена. Он снова был самим собой — оборотнем Захаром Ненаховым, привыкшим стойко переносить все каверзы судьбы и отвечать ударом на удар, а не трусливым слюнтяем, от страха позабывшим всё и вся. Словно кто-то повернул выключатель, вернув ему его собственные чувства. И стыд, давно мучавший Ненахова, исчез. Теперь Захар точно знал, он не изменился, не стал бесхребетным слабаком, а раз так, то бороться с дышащим в затылок преследователем будет много проще. И начнёт он с того, что посмотрит в морду гонящейся за ним твари.

— Не советую, — раздался знакомый голос. От неожиданности Захар подскочил как ужаленный.

— Кардинал?! Какого…

Справа от него и вправду стоял Хмурый. В чёрном плаще с надвинутым капюшоном и медальоном на груди.

— Ну я же Сноходец как-никак. Почему бы мне не заглянуть в сон соратника? — С тихим смешком Кардинал откинул капюшон, открыв лысый череп, узкое скуластое лицо и заострённые уши, из-под верхней губы торчали кончики клыков. Но всё равно это был Хмурый, пусть и сильно изменившийся. Ненахову удалось скрыть удивление, чем, похоже, он разочаровал виритника.

— А у тебя здесь любопытно. Не ожидал столь… занятных снов. Столько всякой чертовщины понамешано, что оторопь берёт. Где только нахвататься успел… Хочешь, помогу избавиться?

Предложение Захара не удивило. В душе успел порадоваться, что не пришлось самому идти на поклон и просить о помощи, но… вспомнился свет, прогнавший страх, и губы сами произнесли:

— Спасибо, сам справлюсь.

— Дело твоё, — покладисто согласился Кардинал. — Тогда просыпайся. Мне надо с тобой поговорить.

Сказал и дунул в его сторону. В лицо Захара ударил резкий порыв ветра, мгновенно сбил с ног, покатил по земле, закрутил, завертел и… Ненахов открыл глаза.

— Ч-чёрт!

Пробуждение было тяжёлым. Голова раскалывалась от боли, мысли тяжело ворочались. Захар никак не мог понять, где он находится. Сон и явь перемешались, не поймёшь с ходу, где заканчивается одно и начинается другое.

— Давай, давай, приходи в себя, — голос Кардинала заставил вздрогнуть. Оказалось, он сидел на стуле рядом с кроватью, с любопытством наблюдая за пробуждением Захара. — Думаю, ощущения у тебя сейчас не из приятных, так что ты меня извини. Виноват, но по-другому нельзя. Ждать, пока сам очнёшься, времени нет.

— К чему такая спешка? — Захар сел, начал массировать виски. Мысли были всё ещё как в тумане.

— Мне нужно, чтобы ты последил за Артёмом.

От неожиданности Ненахов аж закашлялся. Сонную одурь как ветром сдуло.

— Я что, ищейка или, может, стукач?!

— Не ори! В ближайшее время парню предстоит довольно неприятная встреча. Ничего такого, с чем нельзя справиться, но помощь ему не помешает.

— Какой-то дурацкий разговор у нас получается. Встреча какая-то, помощь… Командир, почему бы тебе самому не подойти к Артёму и не помочь ему в случае чего, а? — не сумел сдержать раздражение Захар. И, понимая, что он, кажется, делает большую глупость, добавил: — Или самому неохота связываться?

От Кардинала дохнуло стужей. Чувствуя, что сейчас произойдёт нечто ужасное, Захар дёрнулся, попытался вскочить, но словно прирос к кровати. Неожиданно выросли стены, надвинулись со всех сторон, неподъёмной тяжестью начал давить потолок. Стиснув зубы, Ненахов процедил:

— К-командир!

Комната снова вернулась в норму, исчезли мучительные ощущения. Лишь капли пота, градом катящиеся по лицу, да взмокшая рубашка напоминали о недовольстве Хмурого.

— Что?

Захар молча замотал головой, не в силах произнести ни звука.

— А раз ничего, то выполняй, что тебе сказано. Ясно? — сказал Кардинал насмешливо и не спеша поднялся.

— Так точно! — наконец выдохнул Захар уже в спину уходящему командиру, и вполголоса добавил: — Хотя я по-прежнему ни черта не понимаю.

— А это и не требуется. Достаточно того, что Артём не останется один на один со своей проблемой.

Кардинал бесшумно вышел из комнаты. В дверях он задержался на мгновение, словно хотел что-то сказать, но потом передумал.

Тьфу! Как же он, сволочь, силён. И каждый раз демонстрирует нечто новенькое. Другие в его возрасте лишний раз зарядку сделать боятся, а этот из себя какого-то супергероя лепит. Хотя нет, из Кардинала супергерой, как из чёрта ангел. Ему больше подходит роль Тёмного Властелина из фэнтези. Сильный, могучий и строит чёрные замыслы. Смех да и только.

Воспоминание о недавнем унижении Захар старательно гнал прочь. Хмурый — личность непростая, в нём густо намешано как хорошее, так и плохое. С некоторыми чертами его характера приходится мириться. Особенно если не забывать, что командир — сильнейший колдун в Посёлке и Башне. И именно он стоит у истоков объединения Меченых.

Хотя… хотя он когда-нибудь доиграется. Не Захар, так кто-нибудь ещё обязательно найдёт способ отомстить.

— Ладно, идём искать Лазовского. Вечно с ним какие-то проблемы. Лишь бы не пришлось, как Тагиру, лезть за ним к чёрту на кулички. — Захар мрачно чертыхнулся.

Напустил командир тумана, а ему теперь разбирайся. С другой стороны, с Артёмом и вправду что-то не то творится. Ещё раз беззлобно выматерившись вполголоса, он оделся и через лифтовую площадку прошёл на балкон. Вдохнул полной грудью — хорошо.

— Тоже не спится? — шевельнулся часовой.

— Почему тоже? — спросил Захар машинально.

— Да минут пять назад парнишка этот молодой проходил. Как его… Артём.

Про Хмурого ни слова, будто он Захару померещился. Но тут до Ненахова дошло.

— Артём?! Куда он пошёл?!

— Да откуда ж я знаю. Какой с этих Сноходцев спрос — делают, что хотят. Один Кардинал им указ, — сказал часовой с готовностью. — Эй, а не он ли там лезет?

Захар перегнулся через перила, вглядываясь в темноту. Там действительно кто-то спускался по верёвке. Видимо, чтобы не возиться с лестницей, выбрал вариант попроще. Оказывается, Кардинал завёл свой разговор очень вовремя.

Ненахов ринулся вниз, прыгая через несколько ступенек. Пару раз его окликнули, но он и не подумал остановиться. Наконец подлетел к нужному балкону, нащупал верёвку и заскользил следом за Артёмом.

— Куда так несёшься? — спросил из темноты Лазовский злым шёпотом. Захар так спешил, что едва не сшиб с ног замешкавшегося приятеля. — Всю Башню переполошил.

— Ф-фух, догнал. Ты куда это собрался? Совсем страх потерял или как? — проигнорировал возмущение Сноходца Захар.

— Или как… Дела у меня, — буркнул Лазовский.

— Это не из-за этих дел ты два дня сам не свой ходишь?

От Артёма запахло угрозой. Ненахов принялся торопливо объяснять.

— Я ещё вчера хотел с тобой это обсудить, но как-то всё некогда. Чего зря одному мучиться, если можно с другом-товарищем обсудить?

Захар ощутил вспышку раздражения и злости, но гнев быстро прошёл.

— Нечего обсуждать! Предчувствие у меня нехорошее, будто искал меня кто-то, а теперь вдруг нашёл и в любой момент может заявиться.

— Понятно… — протянул Захар с сомнением. — А на ночь глядя чего ушёл?

Ненахов почувствовал отчаяние приятеля.

— Я не хочу никого впутывать в свои проблемы, понимаешь? Вот-вот случится нечто плохое. И пусть лучше пострадаю я один…

— Герой, значит, — хмыкнул Захар. — Ну-ну. Но раз уж я всё узнал, против моего участия в твоей авантюре возражать не станешь?

— Поступай, как знаешь, — махнул Артём устало и зашагал в сторону ближайшей девятиэтажки. Захару ничего не оставалось, как пойти следом. Но пройдя десяток шагов, он зачем-то оглянулся и нашёл взглядом балкон с разговорчивым часовым. Рядом с бойцом теперь стоял кто-то ещё. Ненахов был точно уверен, что это Кардинал.

…Артём свернул в первый подъезд и замер у входа, прислушиваясь. Захара предусмотрительность приятеля обрадовала: всё-таки совсем голову не потерял, помнит об осторожности. Сам он изо всех сил ловил звуки ночного Сосновска, то и дело нюхал воздух — не пахнет ли хищником.

— Уже скоро, — вдруг сказал Лазовский. Зябко передёрнул плечами и скрылся в подъезде.

— Что… А, чёрт!

Захар поспешил следом, на всякий случай отрастив на пальцах когти. По уму так надо было бы целиком перекинуться, да одежду жалко. Шипы и когти оставляли прорехи в брюках и куртке, рвали обувь. Одно расстройство, в общем. Коля Ботаник, правда, говорил, при должной сноровке можно прятать одежду в какой-то «пространственный карман», но Ненахову это ни о чём не говорило.

Захар нагнал приятеля на третьем этаже, когда тот осторожно входил в приоткрытую дверь.

— Так о ком ты там речь-то вёл?

— Насколько я понимаю, уходить ты не собираешься? — оглянулся Артём и, дождавшись утвердительного мычания, продолжил: — Тогда так. Я пойду в спальню, а ты жди на кухне. И будь добр, не лезь, куда тебя не просят. Если вдруг что-то пойдёт не так, просто уходи.

Вопрос Ненахова он проигнорировал.

«Чёрта с два!» — мысленно пообещал Захар. Ситуация ему окончательно перестала нравиться. Сначала Артём темнит, потом Кардинал воду мутит. Издеваются они все, что ли?! Впрочем, пока решил поступить, как сказал Сноходец, и завернул на кухню.

Стерев со стула грязь, Захар тяжело сел, огляделся. Совсем некстати вспомнилось, как в похожей обстановке пришлось отбиваться от мерзкого порождения магии — паука.

Проклятье! Захар начал испуганно шарить по карманам, бормоча ругательства, пока не нашёл баночку с солью. Уф-ф, думал, забыл! Последнее время он старался всегда держать её под рукой. Становиться, как Гулидов, рабом проклятой шестиногой твари ему совсем не хотелось.

Внезапно до слуха донёсся слабый, даже не шёпот, а тень шёпота. Несколько неразборчивых слов, тихое шипенье… Сразу и не разберёшь, на самом это деле или только кажется.

Захар сам не заметил, как вышел в прихожую. Он привык доверять своим чувствам, и сейчас всей кожей ощущал неправильность происходящего. Что-то не так!

— Артём! — тихо позвал он. — Артё-ём!

На всякий случай подошёл к входной двери и потянул за ручку — закрыто. Прислушался, но снаружи не доносилось ни звука. Источник странного шёпота следовало искать в квартире.

Сделав пару шагов в сторону спальни, Захар замер, чувствуя, как встают дыбом волосы. Внезапно изменились запахи, воздух стал какой-то неживой, густой и вязкий, как патока. Вокруг каждого предмета в квартире замерцала бледно-голубая аура, по полу вдоль стен побежали огоньки. Остро захотелось рвануть отсюда куда подальше.

— Что за дела здесь творятся? — спросил Захар севшим голосом, с трудом заставив себя сдвинуться с места.

…Лазовский стоял посередине спальни, запрокинув голову и разведя руки в стороны. А вокруг него водили хороводы десятки огоньков, некоторые уже взобрались на плечи и перебирались на руки. Сноходец напоминал рождественскую ёлку, безвкусно увешанную игрушками.

— Уходи! — одними губами произнёс Артём, неожиданно повернув лицо к приятелю. — Немедленно уходи!

Изо рта виритника вырывались клубы пара, Захара шокировало, насколько же в комнате холодно. Аж до костей пробирает! А от лезущих в голову мыслей о магии и прочих чудесах становилось и вовсе жутко. Инстинкт настойчиво подсказывал, что здесь и сейчас, в этой самой комнате, тонкая перегородка, отделяющая мир от царства потусторонних сил, опасно истончилась. Простому оборотню здесь нечего делать.

Вновь стал слышен шёпот, только теперь он набрал силу и легко можно было разобрать: «Тхер'ез Таугрим! Тхер'ез Таугрим!» Незнакомый язык неприятно царапал слух. Хотелось закрыть уши руками и бежать прочь. Но здесь проявила себя звериная натура Ненахова. Это был вызов, он не смог сдержаться и зарычал.

— Ну же, идите сюда, быстрей. Чем бы вы ни были! — вдруг заорал Артём. С видимым трудом он поднял левую руку на уровень груди и сжал пальцы на манер когтей. — Идите ко мне!

Чего он творит?! Захар уже видел Артёма таким — злым, сосредоточенным, готовым убивать. Они тогда допрашивали Олега, и ничем хорошим для пленника история не закончилась. Этот Артём не был приятелем Захара, даже мысль, будто он мог мирно сосуществовать с кем бы то ни было, казалась жестокой насмешкой. Разве может вестник самой смерти испытывать какие-то чувства, кроме ненависти?!

Захар едва не прозевал тот момент, когда одна из теней на стене вдруг обрела объём, обросла плотью и прыгнула ему на спину. Заметив движение краем глаза, Ненахов крутанулся на месте и встретил атаку ударом десятка когтей. Враг дёрнулся, разочарованно завыл и… взорвался тучей пыли. Прикрываясь локтём, Захар отступил в сторону. Только поэтому новая тень врезалась ему не в грудь, а в плечо.

Ненахову показалось, что его ударил самосвал. В правом плече хрустнуло, рука повисла плетью. Вслепую отмахнувшись левой, Захар с удовлетворением отметил ещё один хлопок, возвестивший о гибели врага.

— Артём! Уходить надо! — гаркнул Ненахов, особо не надеясь на благоразумие приятеля. Были бы мозги, он бы с такими силами связываться не стал. Коротко оглянувшись через плечо, Захар увидел, как виритник отбивается от трёх таких же теней. На его глазах Сноходец схватил одну левой рукой и, загородившись ею от остальных, что-то такое сделал. Вспыхнувший белый огонь вмиг пожрал врага. Две другие тени испуганно отпрянули назад. Из углов донёсся злобный вой.

— Боитесь, черти? — закричал Захар, уворачиваясь от новой атаки. Его охватило нечто вроде куража, когда всё кажется максимально ясным и понятным, а каждое действие оказывается ловким и правильным. Выдернув левой рукой из кармана заветную банку с солью, когтем сковырнул крышку и сыпанул прямо перед стеной, где уже начали материализовываться новые враги. Знакомо зашипело, пахнуло гарью.

— О, да никак старые приятели пожаловали? — неизвестно зачем крикнул Захар. К паукам, кляксам и другим порождениям тьмы он испытывал сильнейшую ненависть. — Ну так получайте, твари!

К правой руке начала возвращаться чувствительность. Отступив к центру комнаты, Ненахов сделал несколько пробных взмахов. Пока ещё плохо, но конечность начала действовать. При нужде он сможет ею даже кого-нибудь хорошенько приложить.

Поднявшуюся с пола тень Захар встретил хорошим пинком, а потом добивающим ударом левой. Он успел привыкнуть к лёгким победам, но, вместо того, чтобы развеяться в пыль, тварь чем-то саданула его в живот. Ненахова скрючило, и от резкой боли тут же вырвало. Успела мелькнуть мысль, что попади порождение ночи чуть ниже, и Захару предстояло бы на практике изучать пределы своей регенерации.

Новый удар сшиб его на пол и, что самое страшное, выбил из рук соль. Судя по шипению, она на кого-то попала, но Захару легче от того не стало. Сверху на него навалилась неподъёмная тяжесть, возникло ощущение, что в каждую клеточку тела погружается нечто мерзкое и донельзя грязное, а в голове возникли нечеловеческие видения. От ужаса Ненахов не сдержался и визгливо заорал. Дёрнулся, попытался вырваться, но всё бесполезно. Прижали крепко. Позади продолжал драться Артём, но на его помощь рассчитывать не приходилось.

Неужели конец?!

От дикой боли в ноге по телу прокатилась волна жара, отгоняя иномирную мерзость и возвращая ясность сознания. Даже придавливающая к полу тяжесть уменьшилась. Захар воспользовался данным ему шансом. Крутанулся на месте и, в клочья разрывая когтями линолеум, на одних руках вырвался из плена тени. Встать на четвереньки не получилось, правая нога подвернулась, он грохнулся обратно. И новая вспышка боли едва не лишила его сознания.

Что за чёрт?! Чувствуя, как убегают последние мгновения, прежде чем на него снова набросится ожившая тень, Захар провёл рукой по пульсирующему болью бедру. Под ладонь попался тонкий, липкий от крови стержень, глубоко вонзившийся в тело. Как так получилось, можно будет выяснить и потом. Сцепив зубы, крепко обхватив основание ранившей его штуковины, Ненахов рванул. В глазах потемнело.

Очнулся он от навалившейся на грудь тяжести и не дающего дышать дикого смрада. Тело начало колоть тысячью иголочек, по конечностям с неотвратимостью цунами расходилось онемение, и лишь сознание работало чётко.

— С-суки!!! — выдавил Захар с ненавистью. Порождения тьмы всё-таки достали его. Что не получилось у Олега с его пауками, с лёгкостью вышло у проклятых теней. От царапающего сердце ужаса хотелось выть.

Ну уж нет, не выйдет! Захар вдруг понял, что правая рука у него ещё свободна, и в кулаке он до сих пор сжимает стержень. Без надежды на победу, из одного лишь нежелания сдаваться просто так, он ткнул тварь остриём. Мышцы почти его не слушались, удар получился слабым, но тень вдруг задрожала, по ней пошли волны.

Не нравится?! — со злым восторгом понял Захар. Не нравится?! Ярость придала силы, он начал исступлённо колоть бесформенное тело. Вновь и вновь. Ему начало казаться, будто в руках у него раскалённый прут, и каждый удар обжигает врага. А через мгновение тень и вовсе как-то сжалась, задрожала, её охватило холодное пламя. Издав пронзительный визг, тварь исчезла.

Захар от души выматерился и посмотрел на так удачно подвернувшееся под руку оружие. Стержень мягко светился, роняя с острия быстро гаснущие искры.

Крик боли заставил Ненахова опомниться. Он как-то совсем забыл об Артёме, да и теней было несколько.

Сноходец обнаружился в другом конце комнаты. Четыре колышущихся силуэта прижали его к окну, не давая вырваться. Лазовский был бледен, его сильно качало, но он упорно не желал сдаваться. Одна из теней сунулась было вперёд, и нарвалась на удар раскрытой ладонью. Сверкнула слабая вспышка, противника отшвырнуло обратно. Сам виритник громко застонал.

Нет, так он долго не продержится. Ненахов осторожно поднялся, половчее перехватывая своё неожиданное оружие. Теперь хорошо бы незаметно подобраться поближе, да и врезать гадинам от души. А то даже как-то обидно получается: ему, оборотню, достался один противник, а виритнику целых четыре.

Ближайшую тень Захар ударил сверху вниз, одним махом почти развалив её надвое. Первая победа словно придала сил, превратив обычный каменный осколок в волшебный меч. Дёрнувшись от удивления, Ненахов быстро сориентировался и с разворота вспорол остриём упругую плоть второй твари, а затем коротким ударом вколотил стержень в тело третьей. Всю троицу почти сразу охватило знакомое холодное пламя.

— Спасибо! — хрипло сказал Артём. Сам он прижал последнюю тень к стене. Из его левой руки в тело твари перетекало нечто невидимое, но очень для неё болезненное. Она судорожно трепыхалась, пытаясь вырваться, заставляя Сноходца мстительно улыбаться. Наконец, порождение тьмы дёрнулось в последний раз, после чего взорвалось облаком вонючего дыма, быстро истаявшего в воздухе.

— Серой вроде не пахнет! — с серьёзным видом потянул носом Захар, но не выдержал и немного истерично рассмеялся. — Чёрт! Да возня с Прозрачниками кажется мне совершенной ерундой после такого. Те твари хотя бы привычны. Знай себе выполняй правила: туда не ходи, там не прячься, этого не делай. А с тенями что? Вот ты мне скажи, Артём, что за мерзость на нас свалилась?!

Захар повернулся к Сноходцу, но тот молча сполз по стене на пол и прижал левую руку к груди. От виритника пахло кровью.

— Ты ранен?

— Я в порядке. Так уже было, — с трудом произнёс Артём.

— Ясно. Тогда, раз ты в норме, быть может, ответишь на вопрос, а? — Всю весёлость с Захара как ветром сдуло. — Что за дерьмо здесь произошло?!

Ненахов подождал пару мгновений и выругался, не услышав ответа.

— Да кого я спрашиваю. Нашего молчуна?! — Захар стукнул кулаком по стене. Прижавшись лбом к камню, он немного помолчал, успокаиваясь, и уже тише спросил: — Хотя бы можешь сказать из-за чего всё это?! И… и что это за штуковина, которая спасла наши с тобой задницы, если не от адского пекла, так от чего-то близкого.

— Я тебе предлагал не лезть, а ты не послушался. Так что теперь не ори, — Артём с трудом поднялся и встал у окна.

— Слушай, ты, умник! Я же тебе…

— Это плата, — оборвал Захара приятель и горячо зашептал: — Всё имеет свою цену. Всё! Сила, знания, власть… Тот, кто понял это первым, теперь на коне, а тугодумам остаётся подбирать крошки с барского стола и работать расходным материалом.

— Я тебя не понимаю.

— Да я сам себя не понимаю! — Артём вдруг повернулся к Захару. — Скажи, почему ты пошёл за мной? Только честно?

Ненахов замялся, не зная, говорить правду или нет. Наконец, решил, что хуже уже не будет. Пожал плечами:

— Кардинал.

— Почему я не удивлён? Старый хрыч здорово наловчился разгребать жар чужими руками. Там, где не уверен в результате, пускает вперёд какого-нибудь дурака. Научит паре фокусов, мозги прополощет и в пекло толкает. А потом сидит и смотрит, что выйдет.

Артём вдруг быстро подошёл к Ненахову, сжал руками воротник его куртки.

— Понадобилось ему базу Волкова защитить, он молодого ученичка за шкирку цап и вперёд себя пустил. Да как ловко, сразу и не догадаешься. Что делать говорил, силой делился, однако к хозяевам знаков, к Таугрим, я обращался… Я! И рисовал знаки тоже я! Слышишь? Я! А он лишь кивал, да по голове поглаживал: молодец, Артём, силён. Только вот ведь незадача: метка этих самых хозяев оказалась тоже на мне. Только вчера это понял, когда почувствовал, что меня нашли. Дотянулись из чёрт знает какой бездны!

Захар с трудом разжал пальцы Артёма и с опаской отступил на один шаг.

— Эй, ты часом не спятил?

— Не дождёшься! — оскалился Лазовский, но продолжил уже спокойнее: — Но всё же терять меня Кардинал пока не хочет. Силёнок у него ещё маловато, чтобы Сноходцами разбрасываться. Однако, сам с этими Таугрим, чтоб им пусто было, ссориться не собирается. И тут как тут, из запасников выуживается ещё один придурок и отправляется на помощь к попавшему в беду коллеге. Так ведь было, а? Скажи, так?!

Захар поверил Артёму сразу и безоговорочно. Такая комбинация вполне в духе Кардинала: суровый расчёт и никакой сентиментальности. Стоило ли ждать иного от бывшего бандита?

— Ладно, а с этим что? — Захар махнул спасшим их стержнем. С удивлением он только сейчас узнал тот самый осколок, который попался ему под руку во время боя с туземцами.

— Ты это у Кардинала спроси. Захочет — объяснит. Раз он тебя так вовремя за мной следом отправил, об этой штуке точно многое рассказать может, — Артём остро глянул на Ненахова. — Или о тебе.

— Понятно, самому разбираться придётся, — Захар заботливо спрятал загадочный камень во внутренний карман. — Эти ещё не появятся?

— Чёрт их знает. Мне почему-то кажется, что нет. Если только умом не тронусь и не начну снова их знаки рисовать.

— Ты уж постарайся. Что-то мне подсказывает, в другой раз нам может так не повезти… — хмыкнул Захар.

Сноходец промолчал. Присев на корточки, он принялся сосредоточенно оттирать кровь с ладоней.

С лестничной площадки донёсся топот ног, громкие голоса, звяканье оружия.

— А вот и кавалерия прибыла, — скривился Артём. — Кажется, мы здесь немного нашумели, и наши решили разобраться.

— Или Кардинал приказал, — предположил Захар и громко крикнул: — Всё нормально, мужики, здесь свои! Заходите! Мы в спальне.

Шум у входа стих, и через несколько мгновений в квартиру уверенно вошли трое. Пока двое бойцов проверяли остальные комнаты, в спальне появился Тагир.

— Ты?! А что Хмурый сам не пришёл? — процедил Артём, поднимаясь. От него сильно пахло злостью. Переход от усталого равнодушия к ярости оказался для Захара чересчур неожиданным. Он даже растерялся.

— А не много ли чести? — скривился Тагир. — У него больше дел нет, кроме как за тобой бегать да следить, чтобы ты очередную глупость не учудил?

— Глупость?!

— Что здесь случилось? — Тагир демонстративно повернулся к Захару. — Караульные видели свет. Да и по Изнанке словно дрожь прошла…

— Да вот, пришёл сюда кое-кто с той стороны и выставил претензии твоему коллеге.

— Какие ещё претензии?

Ненахову начало казаться, что Тагир ведёт себя немного наигранно.

— Думаю, тебе лучше знать. — Ненахов развёл руками. — В ваши чародейские дела ни один нормальный оборотень не полезет.

Забытый было Артём не пожелал успокаиваться и силой развернул Тагира лицом к себе. Тот аж задрожал всем телом.

— Не смей прикасаться ко мне, понял?!

— А то что, убьёшь? Ну так попробуй, — прошипел Артём. — Только сначала ответь: ты знал, что там, у Волкова, Кардинал меня подставил? Скажи, знал, что он сделал должником Таугрим?!

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — ответил Тагир, оскалившись. — Ещё вопросы?

Врёт! У Захара пропали последние сомнения. Точно врёт! Иначе не стал бы он так злорадствовать, прямо светится весь. Может, он и не был в курсе всех планов Кардинала, но кое-какие подробности точно знал. Знал и не предупредил. Гадство какое! Разве нельзя чёртовым Сноходцам забыть свои дрязги и начать работать сообща?! В одной ведь лодке, а грызутся как псы, того и гляди, друг друга пожрут.

…Артём вопросов задавать больше не стал. Криво ухмыльнувшись он приблизился к Тагиру ещё на один короткий шаг, качнулся назад и со всего маху врезал ему лбом в переносицу. Удар был хорош. Не ожидавший атаки старший Сноходец отшатнулся, на миг потеряв связь с реальностью. Лазовский попытался его дожать, начав молотить кулаками, но это было ошибкой. Там, где следовало бить наповал, он зачем-то устроил драку. Забыл обо всём — о способностях Сноходца, о ноже, наконец, и, как школьник, полез бить Тагиру морду.

Одна беда, его противник ничего не забыл. Захар хорошо разглядел, как он левым предплечьем отвёл руку Артёма и плавным, отработанным до автоматизма движением вогнал растопыренную пятерню правой ему в живот. Причём как-то очень хитро, поворачивая кисть в момент удара.

В Лазовского словно из пушки выстрелили. Отлетев к стене, виритник со всего маху приложился о камень и рухнул на пол. Окажись на его месте обычный человек, то после такого он бы никогда не встал, но Артём уже через десяток секунд слабо зашевелился. Дёрнулся всем телом, закашлялся, и его вырвало кровью.

— Да вы с ума посходили, что ли? — попытался вмешаться Захар, но наткнувшись на тяжёлый взгляд Тагира, остановился.

— Не мешай… А ты лежи спокойно, если сдохнуть не хочешь! — уронил Тагир, наклонившись над поверженным противником. Стоило его ладоням коснуться поясницы Артёма, как того выгнуло дугой.

— С-сука! — захрипел Лазовский. — В-всё равно…

— Не в этой жизни, мальчик. Не в этой жизни, — засмеялся Тагир. От издёвки в его голосе у Захара зачесались кулаки.

Видимо почувствовав напряжение, Тагир замолчал и сосредоточился на лечении Артёма. Жаль, хватило его ненадолго.

— Ненавидишь меня? Зря. Я ведь тебе зла не желаю. Но и нянькой быть не собираюсь. У тебя своя голова на плечах имеется. Два плюс два сложить сможешь, а нет… На нет и суда нет. Дуракам здесь не место, — сказал Сноходец, наклонившись почти к самому уху Артёма. — Обиделся на Кардинала? Бывает. Но, по большому счёту, в своих бедах винить тебе некого! Тебе приказывали — ты делал. Но вот раскрыть рот и поинтересоваться, что да как, ума не хватило, да?! Так чего удивляешься, что тебя провели как последнего неудачника?!

— Хватит. С остальным сам справлюсь! — прервал его Артём и откатился в сторону. Шевеля конечностями с видимым трудом, встал на четвереньки, а затем и вовсе поднялся на ноги. Скривившись, немедленно прижал правую руку к животу. Чуть пониже солнечного сплетения у него на куртке оказался вырван внушительный клок ткани. Захар успел разглядеть на коже множество вздувшихся рубцов, образующих нечто вроде грубого наброска спирали. Вот это Тагир его приложил!

— Конечно, конечно! — Старший Сноходец поднял руки и издевательски подмигнув Захару, покинул комнату. Из коридора донёсся его приказ бойцам покинуть «эту вонючую дыру».

— Сволочь, — рубцы под пальцами Артёма бледнели на глазах. — Как приложил, а?

— Если бы ты поменьше разводил сопли, то это ты бы его сейчас лечил, а не он тебя, — ответил Ненахов. — До Башни дойти сможешь или тебе помочь? Не знаю, как ты, но у меня возникло острое желание провести остатки ночи в безопасности…

Лазовский лишь молча кивнул.

— И ещё: надеюсь, к Кардиналу ты не полезешь с кулаками предъявлять претензии? Он может сгоряча так приложить, что и тела не останется. Есть у меня такое подозрение… Так что, если есть желание пожить подольше, плюнь и забудь. Понял?

Ответ Артёма прозвучал издевательски равнодушно. Будто и не было перед тем взрыва эмоций.

— Не знаю, о каких ты, Захар, претензиях речь ведёшь. Всё нормально. Мы столкнулись с чем-то вроде помеси Прозрачников и «клякс» с Ниженки, ну и устроили им локальные Содом с Гоморрой. Ничего особенного. Правда, последующий разговор с господином комендантом Башни получился несколько чересчур бурным, но конфликт улажен. Какие могут быть претензии, Захар?!

Глаза Артёма напоминали тихие лесные омуты, столько в них было вселенского спокойствия. Но где-то в самой глубине нет-нет да и вспыхивала на миг злая ярость. Захара аж озноб пробрал. Эх, художник-художник, малевал бы ты на Земле свои картинки и горя не знал. Теперь же превращаешься в не пойми кого. И кто знает, останется ли в тебе под конец хоть что-то светлое и хорошее.