"Борис Тараканов, Сергей Галихин "Кольцо времени" (роман)" - читать интересную книгу автора

- Ну... естественно, это солидное сооружение... - начал Юра, хотя
задумался об этом впервые, а его статья о "поезде-призраке" данного
контекста почти не касалась.
- Это не просто "солидное сооружение". Это грандиозное и самое
уникальное сооружение! Его часто ставят в один ряд с Египетскими
пирамидами, но это нечто совершенно иное. Сами подумайте: Египетские
пирамиды - это некий локальный феномен, а железнодорожная сеть оплетает
всю планету и фактически является замкнутой. У нее нет ни начала, ни
конца. Нет, конечно, есть тупики, снятые участки рельсов, но все это
ничтожно мало по сравнению с остальной частью мировой железнодорожной
паутины.
- Пожалуй, вы правы, - задумчиво произнес Юра.
- Не пожалуй, а точно! - воскликнул Бондарь. - Теперь добавьте к этому
сотни тысяч километров проводов сети электропитания, управления стрелками
и семафорами, линии электросвязи... Что мы с Вами получаем? Мы получаем
колоссальную энергоинформационную структуру! Целый организм с автономной и
очень сложной топологической системой. Настолько сложной, что она просто
обязана порождать внутри себя аномальные зоны, где привычные
закономерности искривляются, и, подобно параллельным линиям в неэвклидовой
геометрии, начинают пересекаться. Вы слышали о ленте доктора Мебиуса?
Вопрос риторический... - Бондарь махнул рукой. - Так вот, по сравнению с
топологической сложностью мировой рельсовой сети, лента Мебиуса - жалкая
игрушка, уверяю Вас! Сейчас я Вам кое-что покажу. Вы, наверное, слышали,
что пустые, заброшенные города действуют угнетающе, вселяют ужас в тех,
кто рискнул пройти по их улицам... Поверьте мне, заброшенное
железнодорожное полотно не уступает им по силе ощущений. Нужно всего лишь
постараться взглянуть на него с нужной точки зрения.
Бондарь взял Юру за локоть и повел к находящейся неподалеку
железнодорожной платформе со старорежимным названием "Ленинградская".
Пройдя через высокий виадук, железобетонный скелет которого нависал над
зеркально блестевшими нитками рельсов, Юра и Бондарь спустились в
небольшую низину, пролегавшую чуть в стороне от платформы. Юра шел, и с
каждым шагом чувствовал, как на него накатывает новое, доселе неведомое
ему ощущение.
Две ржавые полосы тянулись параллельно друг другу. Они появлялись из-за
поворота и за другим поворотом терялись. Юра и Бондарь медленно шли вперед.
Рельсы кое-где вросли в землю, иногда рядом с насыпью попадались завалы
из старых, отживших свой век шпал. А в пустых глазницах мертвых
покосившихся семафоров чувствовалась заколдованность и непонятное ожидание.
И уже чем-то совсем нереальным на этом мертвом заброшенном пути
выглядел маленький, стоящий внизу, у самых рельсов, семафорик, который
равнодушно светил синим глазом из густых травяных зарослей. Сразу за
семафориком находилась старая классическая ручная стрелка - с тяжелым
противовесом, длинной рукояткой и ржавой полосатой табличкой, указывающей
направление.
Чуть левее убегала такая же заброшенная ветка. На ней, метрах в
пятидесяти от стрелки, шестеро рабочих в оранжевых жилетах меняли рельс и
несколько давно пришедших в негодность шпал. Юра мельком задумался, для
чего менять рельс на дороге, которая не работает столько лет и вряд ли
заработает когда-нибудь еще, но думы о "поезде-призраке" тут же вытеснили