"Борис Тараканов, Антон Федоров. Колесо в заброшенном парке " - читать интересную книгу автора

продолжал бежать, непонятно где... Словно оттолкнувшись от порога привычного
мира, он вдруг помчался по каким-то незнакомым пространствам. Несколько
неясных картин мелькнуло перед ним - и вдруг впереди оказалось залитое
солнцем снежное поле, до того яркое, что Бурик зажмурился. Но испугаться он
не успел, и даже мысли его оставались прежними:
"...Лыжи тоже ненавижу. Это даже еще хуже - в шапке и тяжелой куртке
ужасно жарко, а пальцы в ботинках отмерзают... Римма орет на весь парк, и
изо рта у нее идет пар... смотреть противно... Хорошо, что сейчас не
зима..."
Когда Бурик открыл глаза, он вновь увидел дорожку из гравия и Римму
Сергеевну с секундомером.
"Да как же так?! - возмутился Бурик. - Откуда Римма опять тут взялась?
Я же только что мимо нее пробежал..."
И вдруг Бурик осознал еще одну странность - впереди не было спин
одноклассников, исчезла черная майка Женьки Ивашкина с издевательской
надписью "Имидж - ничто, жажда - все", которая появлялась перед глазами
всякий раз, когда Бурик отрывал взгляд от гравия под ногами.
- Куда же все подевались?!
Тут Бурик услышал частое дыхание за спиной, а спустя пару секунд его
обогнал и понесся на финишную прямую чемпион класса по физкультуре, да и по
многим другим предметам, Алеша Дарьин. Гордость школы. Отличник.
Римма Сергеевна щелкнула секундомером, и Дарьин, пройдя еще несколько
шагов, сошел с гравия и повалился на траву. Бурик, не думая больше ни о чем,
рухнул рядом.
О, какое наслаждение лежать на земле, раскинув в стороны руки,
запрокинув голову и вытянув, наконец, измученные, гудящие ноги. "Глаза
закрываются, боль убывает..." Кажется, век бы так лежал, а между тем это
краткая передышка, мгновение блаженства, - еще чуть-чуть, и оно пройдет.
В такие минуты если о чем-то и можно думать, то только о вечном. Фразы
"Остановись, мгновение!" Бурик не знал, рановато ему было "Фауста" читать,
но мысли у него, несмотря на юный возраст, мелькали глубокие: "Вот так же,
наверное, устанешь и намучаешься под старость, и вдруг чувствуешь, как,
наконец, отпускает, ничего не болит и ничего уже не хочется - все по
барабану... это смерть наступает, вечный покой... Слово-то какое важное:
ВЕЧНЫЙ - интересно, разве может такой кайф длиться вечно? Ведь надоест до
чертиков, устанешь хуже, чем за всю жизнь..."
Тем временем буриков класс добежал до финиша. И Женька Ивашкин тут же
получил от Риммы нагоняй.
- Опять в хвосте плетешься, Ивашкин? Ты неисправим! Посмотри на
Буркасова - вторым пришел, время какое показал... Ой, что это у меня с
секундомером? Быть такого не может!.. Сорок восемь минут...
- А может, это в обратную сторону? Минус двенадцать? - спросил давно
уже вставший с травы Дарьин.
Бурику тоже хотелось посмотреть, но встать сейчас - это было выше его
сил...
- Не говори чепухи, Леша. Такого не бывает. - Римма Сергеевна пощелкала
секундомером, зачем-то помахала им в воздухе и снова уставилась на него. -
Странно... секундомер исправен.
- Это что же? - спросил Ивашкин. - Это нам снова бежать?
От этих слов тело Бурика непроизвольно сделало судорожное движение,