"Василий Тарасенко. В катакомбах времени " - читать интересную книгу автора

- Макс, Деви, смените Тома на шлюзе. В близкий контакт не вступать,
надеть костюмы плотной защиты... Павел, седлай "Букашку" и мухой к Синим
Скалам. Уничтожишь дройд-роту в пыль, ясно?


Санька обиделся на весь свет, а в первую очередь на себя. Он понял, что
не вовремя прибежал на мостик. Вот и получил. Ну и, конечно, он обиделся
на отца. Та злость в голосе Лебедева-старшего холодным душем окатила
Саньку. За что? Что он такого сделал? Как будто и не сын ему вовсе...
Санька решил, что стал просто не нужен отцу. Вот такими мыслями он и довел
себя, пока шел по коридору баркента. В итоге его обожгли слезы глубокой
обиды... Да еще Авдей Казимирович не заступился...
Санька минуты две просидел в своей каюте, утирая слезы, а потом решил
сходить туда, где всегда вспоминалась мама, к колокольне. Он засунул
фарфоровый кораблик в бездонный карман шорт, взял в руку квирина и побежал
к шлюзу, давясь снова подступившими слезами.
Он серым вихрем промчался мимо обалдевших спейсеров по площадке, сбежал
по трапу и, не слыша тревожных криков за спиной, побежал по песку прочь,
не чувствуя тут же набившийся в сандалии песок, так как скафандр Санька не
надел...
Ноги сами вынесли его к колокольне. Саня понуро прошел сквозь
расступившийся почему-то колючник, дошел до нагретых солнцем колоколов,
тяжело рухнул на горячий песок и дал волю душившим слезам, погружаясь в
тоску и шепча: "Мама, мамочка..." Спустя какое-то время щемящая обида
отпустила, осталось лишь горькое понимание того, что никому он не нужен,
кроме мамы...
Санька сел, обнял колени и ткнулся в них подбородком. Посидел так,
достал квирина из кармана, покачал его в ладонях, прошептал:
- Одни мы с тобой теперь...
Квирин, будто поняв, скатился с рук и запрыгал к башне. Саня утер
последние слезинки и пошел следом, уже с интересом наблюдая за космическим
раком.
В баркенте царила паника. Мох узнал, что Тимур здоровался с Санькой,
сыном капитана, и теперь испуганно требовал привести мальчика. Спейсеры
сообщили, что Александр промчался мимо них, как будто за ним кто-то
гнался, а потом убежал в пустыню. Виктор с почерневшим лицом мерял рубку
длинными шагами, не замечая мрачно дымящего трубкой Авдея. Он думал и в
нем поднималось, как цунами, чувство вины.
Наконец, он остановился, схватил с кресла куртку и шагнул к двери.
Авдей проговорил:
- Ты не сможешь выйти из корабля. Шлюз уже перекрыт полем статика, а
бот тебе не дадут взять...
Его последние слова влетели уже в пустой проем двери. Виктор шел по
коридору, направляемый одной мыслью - найти сына. Он чувствовал вину и
страх за Саньку... Проходя шлюз, он ощутил легкое щекотание, но просто не
обратил на это внимания. Он знал, где будет Санька. И размеренно пошел к
колокольне, но потом ускорил шаги. С еще большей силой вгрызлись вина за
то, что обидел сына, и глубокий черный страх, замешанный на тоске, обиде
на самого себя и на тяжелом леденящем ощущении беды. Он шел все быстрей и
быстрей...