"Дмитрий Тарасенков. Человек в проходном дворе " - читать интересную книгу автора

Я вытряхнул фигуры к нему на постель, и мы стали расставлять их.
Черного слона не было. Я знал, что его нашли в кармане пиджака убитого. Ну,
это-то было легко объяснить: Ищенко машинально сунул слона в карман во
время игры и забыл о нем. Кстати, карманы у него были пустые: только
носовой платок, бумажный рубль, 23 копейки медью и эта шахматная фигура;
документы и деньги остались в гостинице в камере хранения.
Войтин стал искать глазами, чем заменить отсутствующую фигуру.
- В гостинице шахматы дали? - спросил я.
- Мои.
- А где слона посеяли?
- Играл шесть дней назад. Пятого числа, утром. Приблизительно с восьми
пятидесяти до девяти тридцати. И он был на месте. Ума не приложу, куда он
делся. Всю комнату обыскал.
- Ого, какая точность! Это вы всегда запоминаете числа и часы, когда
играете в шахматы?
- Тут запомнишь! - сказал Войтин, продолжая рассеянно озираться. -
Меня милицейский капитан два раза с пристрастием допрашивал: в котором часу
я играл, да как сосед - он как раз на твоем месте жил, Тарасом Михайловичем
звали, - как он выглядел, не волновался ли в то утро, да что он говорил, да
что я, после того, как он ушел, делал...
- А что такое? - спросил я.
- Да то, что убили его, Тараса Михайловича.
- Как убили?
- Очень просто. Тюкнули чем-то по голове в проходном дворе, и все.
Не чем-то, а кастетом. Его подобрал недалеко от места преступления, под
стеной дома, старик, выносивший мусор, и, зная об убийстве, обернул в
бумажку и принес в милицию. Кастет немецкого производства, каким
пользовались эсэсовцы во время войны.
- Ограбление? - спросил я.
- Какое там ограбление! Я его все время выпить звал. А он: "Я здесь еще
долго проживу, у меня все рассчитано, денег в обрез". А может, скупой был,
врал. Но, по-моему, особых денег у него не водилось.

Войтин вынул из кармана ключ несколько необычной формы, подбросил на
ладони, поглядел на него и положил вместо отсутствующего слона.
- Ходов обратно не берем?
- Ага.
- Давай. Е - два, е - четыре.
- Гроссмейстерский ход. А вот так? Слушайте, а если не ограбление,
тогда что?
- Помешал кому-то, значит.
- Кому ж он мог помешать?
- Ему лет шестьдесят было. Слабенький. Валидол все сосал. "Я, -
говорит, - отдохнуть приехал, здоровьице поправить". Вот и поправил! Но
один раз, - моряк остро взглянул на меня, - пришел ночью, часа в два, и все
вздыхал, на койке ворочался. Потом встал, зажег лампу, долго писал что-то,
но порвал и бросил в пепельницу. А утром мы с ним вместе выходили, он в
дверях встал, обратно кинулся и обрывки из пепельницы вытащил. Вот какие
старички бывают, студент. А?