"Сергей Таранов. Творцы прошлого (Книга I)" - читать интересную книгу автора

называлась "Машина времени". В ней этот англичанин писал о том, как один
инженер изобрел машину, на которой отправился в предалекое будущее.
С тех пор Вольдемаром овладела навязчивая мечта попасть непременно в
грядущее, и, посмотрев, как обстоят там дела, вернуться назад. Но не только
праздное любопытство влекло Вольдемара в неизведанную даль времен. Хотелось
ему попасть лет на двадцать вперед, чтобы потом, прочтя "Биржевые
Ведомости", благополучно вернуться обратно в свое настоящее и скупить акции
тех компаний, которые ныне дешевы, а по прошествии лет будут в великом
фаворе. Еще лучше было бы попасть вперед лет на сто, прийти в тогдашнюю
библиотеку и выписать результаты торгов за весь век, чтобы в будущем ни его
детей, ни его внуков не одолел финансовый крах даже в том случае, если
объявится в мире новый Наполеон или какие-нибудь социалисты взорвут целиком
Зимний Дворец, как это уже пытались однажды сделать в восьмидесятом.
И хотя мечта была явно несбыточной, стал титулярный советник Пчелкин
просить выдавать ему жалование не бумажными ассигнациями, а золотыми
пятерками, червонцами, империалами и полуимпериалами. Кассир в департаменте,
конечно же, удивлялся, но был, тем не менее, рад, что этот престранный
Пчелкин вместо удобных в хранении ассигнаций берет тяжелые золотые монеты,
от которых отказываются даже внетабельные канцеляристы, получающие по
тридцать семь рулей двадцать четыре с половиной копейки в месяц.
Пчелкин, однако, хорошо помнил Высочайший указ от 3 января 1897 года,
когда бумажные деньги в одночасье подешевели на треть своего прежнего
номинала. Батюшка же его, Афанасий Сергеевич, службу свою начинал в
министерстве финансов под начальством графа Егора Францевича Канкрина как
раз в те годы, когда три с полтиной ассигнациями меняли на один серебряный
целковый. Поэтому Вольдемар рассуждал так: кредитные билеты могут с течением
времени обесцениться, их могут поменять на деньги нового образца, а золото
всегда останется золотом при любом государе и при любом министре финансов.
Однажды Вольдемар в компании своих шапочных приятелей обмывал по
обыкновению очередное жалование. Бросая на ходу пятак в услужливую руку
пожилого швейцара, он вышел навеселе из дверей ресторана. Когда приглашал он
сам, празднование происходило обычно в трактире при гостинице "Лондон",
рядом с его домом, но сегодня приглашали приятели, и место выбирали они.
Всем был хорош ресторан. Но от дома он был далековато. Обычно в мгновение
ока всякого, кто выходил из питейного заведения, окружало полдюжины
извозчиков, дежуривших тут же:
"Куды ехать, барин? Вмиг домчим в любой околоток", - кричали они
наперебой.
Однако сегодня извозчиков почему-то не было. То ли вышел он слишком
поздно, то ли в Мариинском был аншлаг, и вся извозчичья братия направилась к
театру развозить по домам выходящую с балета публику.
Так или иначе, пришлось Пчелкину ступать на своих двоих, ускоряя шаг и
опасаясь, что он не успеет добраться до Невы к разводу мостов.
Идя быстрым шагом, Вольдемар на ходу сочинял какую-то песню, напевая ее
в такт ударов тросточки по камням брусчатки.

На небе наглая Луна кругла как булка.
Гуляет пьяная шпана по переулкам.
Я поздновато нынче вышел из трактира,
И не могу добраться до своей квартиры.