"Сюзан Таннер. Пленница гор" - читать интересную книгу автора

выследил добычу и теперь атаковал сверху, пикируя. Своим бесподобным полетом
он напоминал ястреба - охотника. Его добычей была одинокая куропатка.
Быстрым и уверенным был смертельный удар сокола. Когти вцепились в добычу,
захрустели кости и посыпались перья.
Сокол принес свою добычу хозяину, но не отдал ее ему. Все ждали, когда
птица насытится, затем она вновь села на руку Лаоклейна. Ее опять привязали
шнурками к руке хозяина, а накрыв голову колпаком, отделили ее от
окружающего мира. Ниалл освободил птицу Анны. Сокол был в желтом колпаке,
блестящие перья говорили о его здоровье. Птица была меньше, чем у
Макамлейда, но такая же ловкая.
Лаоклейн не выдал бы свои чувства, даже если бы знал, чего стоит Анне
видеть, как этот сокол, ее собственность, убил и жадно глотает живое
существо с мягкими перьями. Было видно, что Ниалл гордится своей невестой, и
эта гордость была оправдана. Анна стояла твердо, ни разу не отведя глаз от
происходившего перед ней. Лицо ее не выражало ни малейшего отвращения. Анна
понимала, что нужно приучать себя к более жестокому миру, чем тот, к
которому приучили ее родители. Каждый, кто носит имя Макамлейд, должен быть
мужественным и сильным.
По дороге домой веселое настроение Ниалла и Анны почти скрывало мрачное
молчание Крига. Молчаливая фигура хозяина стала преградой на пути к тому,
что он ожидал. У него не оказалось возможности ни поухаживать за Дарой, ни
даже сколько-нибудь серьезно привлечь ее внимание. Макамлейд неотступно
охранял ее, ненавязчиво, но это производило впечатление. Даже конь, которого
он ей подобрал, и тот охранял ее. Это было не то послушное животное, которое
позволяет людям подходить к нему слишком близко. Криг не испытывал
подлинного чувства к Даре, его интерес к ней был вызван своеобразием ее
положения, он был заинтригован и желал ей добра. Он был переполнен досадой,
раздражавшей его. Почти у Атдаира Лаоклейн быстро обсудил что-то с Ниал-лом
и, обогнав Дару и без усилий привлекая ее внимание, сказал:
- Поехали со мной.
Это был ни приказ, ни просьба. Не проронив ни звука, она повернулась,
чтобы присоединиться к нему, не задавая никаких вопросов.
Кригу не оставалось ничего другого, как продолжать путь, возвращаясь
вместе со всеми в крепость.
Лошадь Лаоклейна шла спокойным шагом до тех пор, пока Дара,
почувствовав, что кровь ее наполнилась отвагой, унаследованной от Райландов,
не пришпорила свою лошадь и не пустила ее вскачь, забыв про осторожность.
Игреневый конь Лаоклейна едва ли нуждался в коротком приказе своего хозяина,
чтобы рвануть вперед. Они ехали рядом по осенней земле, покрытой умирающим
вереском. Резкий ветер растрепал заплетенные косы Дары, превратив их в копну
спутанных волос. Когда наконец Дара и Лаоклейн остановились, ее щеки и нос
раскраснелись от холода и волнения.
Слезая с лошади, Лаоклейн протянул руки к Даре. Она медленно
соскользнула в них. Он взял поводья и повел ее в неглубокую лощину,
защищенную деревьями с северной стороны. Под ногами шуршали сухие опавшие
листья и засохшие стебли травы.
Дара шагнула вперед, чтобы опуститься на этот грубый коричневый ковер
рядом с небольшим ручьем, который прятался в кустах, но выдавал себя своим
торопливым шепотом. Дара потрогала пальцами воду. Она была ледяная.
Привязав лошадей, Лаоклейн подошел к Даре и встал сзади. Голос его был