"Арон Тамаши. Домашняя кошка" - читать интересную книгу автора

Гость много бы отдал в эту минуту, чтоб остаться одному.
Но только в сказках в октябре бывает весна. Что ж, тяжело поднимается и
он, пожимает Этелке руку, извиняется:
- Прости, если чем обидел.
Дюла не издает ни звука и, словно неколебимый столб, весь исписанный
наказаниями для непокорных женщин, выходит из комнаты. Жига плетется за ним,
но в дверях оборачивается, чтобы послать Этелке поцелуй. Случай, однако, не
благоприятствует ему: женщина даже не смотрит им вслед.
Хлопает дверь, и наступает тишина, кажется, что она просто сидит где-то
рядом.
Этелка стоит возле лампы, долго стоит не двигаясь. Сердце жжет или
вдруг забарабанит, точно заяц лапами. Уши ловят звук удаляющихся шагов, а
сама Этелка сердито смотрит на золотой язычок пламени - так бы и всыпала
туда перца. Потом она вдруг хватает нарукавники и бросается к печке, чтобы
швырнуть их в огонь. Открывает дверцу, но почему-то не швыряет, а садится
против огня и смотрит. Огонь урчит, извивается в прихотливых позах, словно
влюбленный юноша. Этелке то хочется его погладить, то прижать к груди, но
больше всего - танцевать с ним.
Она смотрит на огонь до тех пор, пока гнев ее постепенно не
улетучивается, и она смягчается.
А потом грустнеет.
Тогда она прикрывает дверцу и опускает свою белокурую голову на две
крошечные ладошки. Ничего не идет ей на ум, она чувствует только, что очень
одинока.
- Ушел... - вздыхает она.
В ладошки брызгают слезы, текут, текут, не переставая, и Этелка
чувствует, как у нее внутри рядом с увядающими красными цветами распускаются
лиловые. Они ей тоже нравятся, у них такой глубокий цвет, и, похоже, они
долго не завянут.
Через некоторое время Этелка совершенно успокаивается и ложится на
кровать.
Лежит притихшая, и теперь ей кажется, что одной не так уж и плохо. Но
потом ее воображение, совсем как Дюла, отправляется гулять по белу свету.
Взвивается под небеса, и даже забавно, куда его заносит и кто ему нравится.
Совсем не всегда те, кто нравится самой Этелке.
Жига, например, если хорошенько подумать, ей вовсе не нравится. Но
воображение вновь и вновь возвращается к нему, сбивает у него с головы
зеленую шляпу и, словно резвый ветерок, вьется вокруг его городских брюк.
Иногда Жига улыбается, иногда недовольно фырчит, точно медведь, но глаза его
всегда зловеще горят, он жаждет жертв.
Ему бы барашка.
А Этелка совсем как белый барашек.
Но она не хочет быть барашком, поэтому строптиво встряхивает головой и
резко поворачивается на другой бок. На какое-то время успокаивается, но
постепенно ей начинает казаться, будто кто-то разложил за ее спиной горящие
угли. Поначалу ей страшно даже пошевелиться, потом она пробует потихоньку
отодвинуться от углей и неожиданно соскакивает с кровати.
В этот момент в чулане что-то громко звякает.
Этелка сжимается в комочек, как золотой ежик, и надолго замирает на
месте. Потом подкрадывается к двери чулана и прислушивается, не ходит ли там