"Арон Тамаши. Абель в глухом лесу " - читать интересную книгу автора

струю в современную венгерскую литературу, струю, вобравшую в себя истинно
народное восприятие жизни. Эта струя не оскудевает и ныне - такие большие и
своеобразные художники, как, например, Андраш Шюте и Тибор Череш (последний
в своей новеллистике), испытали несомненное и благотворное влияние Арона
Тамаши.
Думается, советский читатель откроет для себя интересный и своеобычный
мир, познакомившись с избранными произведениями выдающегося венгерского
писателя.

Е. Малыхина

АБЕЛЬ В ГЛУХОМ ЛЕСУ

Роман

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В достопамятном одна тысяча девятьсот двадцатом году - иначе сказать,
на другой год после того, как оказались мы, секеи,[1] под румынами,[2] -
случилась в моей жизни и еще одна великая перемена. Звали меня и в ту пору
Абелем, а жили мы в Чикчичо Фелчикского уезда, большом селе на берегу Олта,
где чуть ли не все занимались выращиванием капусты.
Отец мой, по имени Гергей, тогда был еще жив, служил обходчиком в
общественном лесу. Так и бедовал один, в лесу среди гор, в хлипкой лачуге;
домой спускался редко, когда уж весь провиант выйдет. А моя матушка опять
снарядит его, набьет суму, чем бог послал, и подается отец назад, в лесное
свое пристанище, и опять мы не видим его неделю, а то и поболе.
Детей, кроме меня, в доме не было, да я и не жалел об этом: родители
одного-то меня едва тянули, чтоб и в школе учить, и одевать-обувать, очень
уж бедно мы жили.
Тот день, что внес в мою жизнь великую перемену, как я уже поминал,
пришелся после Михайлова дня, то есть на тридцатое сентября. А вот среда это
была или четверг, сказать не могу, запамятовал, одно помню точно: отца давно
что-то не было из лесу. После полудня, управясь с делами, матушка подхватила
мешок и подалась картошку копать, а мне целую гору кукурузных початков
оставила, чтобы к вечеру, когда она воротится с поля, я все облущил. Жили мы
в маленьком, крытом соломой домишке, по-над садами, с той стороны предгорья,
где Харгита. День был хоть и осенний, а солнечный, я даже окно растворил,
чтоб свежий воздух заходил к нам без страха. Вывалил я кукурузные початки
посреди комнаты, на пол поставил пустую корзину, взял сито и устроился между
корзиной и кукурузой; сито поставил на колени и принялся за дело.
Была у нас хорошая собака, большая, лохматая, по кличке Воструха, и еще
была кошка с белым пятнышком на лбу - я их обеих любил без памяти, что одну,
что другую. Собака улеглась на полу и не сводила с меня глаз, удивлялась,
видно, как это я ловко так лущу в сито кукурузные зерна. Немного погодя и
кошка к нам присоединилась, да ведь как, паршивка, устроилась! Вскочила мне
на правое плечо и ну мурлыкать в ухо, помурлычет-помурлычет, умоет мордочку,
опять мурлычет.
В работе да в хорошей компании время быстро летело. Вот уж и солнце,
словно спелое красное яблоко, почти к самой земле небосвод притянуло, и тут