"Андрей Таманцев. Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия) ("Солдаты удачи" #13)" - читать интересную книгу автора

Доктор Перегудов пожал сильными, обтянутыми коричневой кожаной курткой
плечами.
- Не знаю, почему он это сделал.
- Что же, по-вашему, все это значит?
- Похоже, его использовали как рычаг давления на Мамаева. А потом
сдали. Если бы не всплыла эта квартира, его бы оправдали?
- Вряд ли. Дело, скорее всего, было бы возвращено на доследование.
- Вот вам и ответ. Кто-то очень этого не хотел.
Судья Сорокин сумрачно усмехнулся. В этом и была разница между ним и
человеком из обычной жизни. Доктор Перегудов мог строить любые, самые
фантастические предположения. Они могли быть верными или неверными, это не
имело никакого практического значения. А от оценок судьи зависела судьба
конкретного человека. Судьи - всегда реалисты. Такая профессия.
- Почему дело Калмыкова заинтересовала ваших друзей? спросил Сорокин. -
Вас - понимаю. А их?
- Он наш.
- Что значит ваш? Вы вместе воевали?
- Нет. У нас была другая война. Но он все равно наш. Не знаю, как вам
это объяснить.
- Не затрудняйтесь, я понял. Вы хорошо знаете его?
- Мне кажется, да.
- Он вам рассказывал о себе?
- Немногое. Его не назовешь разговорчивым человеком.
- Почему же вы уверены, что хорошо знаете его? Он говорил о себе в
бреду?
- Я не знаю, о чем он говорил в бреду. Он говорил не по-русски. Я
записал его на диктофон и прокрутил запись лингвистам. Он говорил на пушту и
хинди.
- Вот как? Откуда он знает эти языки?
- Он пропал без вести в Афганистане в восемьдесят четвертом году. В
госпиталь его привезли с таджикско-афганской границы в девяносто третьем
году. Где он был эти девять лет? Там и научился говорить на пушту и хинди.
Причем, на том наречии хинди, на котором говорят только в Тибете.
- Вы не спрашивали его, что с ним было за эти годы?
- Спрашивал. Он не ответил. Сказал, что не хочет об этом говорить.
- Странная судьба, - заметил Сорокин. - Вы знали, что у него есть жена
и сын?
- Да. Об этом он рассказал.
- Что он рассказал? Это не праздное любопытство. Я не понимаю его. Он
наглухо закрыт. Мне это очень мешает.
- Это невеселая история, - помедлив, ответил Перегудов. После ранения
несколько месяцев он был без сознания, потом год не вставал. Только с
полгода назад я начал отпускать его в Москву. Сначала ездил с ним. Потом он
стал уезжать один. Он дежурил у своего дома в Сокольниках. Смотрел издали.
На сына, на жену, на ее мужа. Он видел, что тот заботлив, дружит с пасынком,
любит жену. Ей с ним спокойно. Он понял, что не имеет права разрушить их
жизнь. Вот, собственно, и все.
- Да, грустная история, - согласился судья. - Я хочу задать вам еще
один вопрос. Но вы можете не отвечать на него.
- Задавайте.