"Александр Таланов. Качалов ("Жизнь замечательных людей" #345) " - читать интересную книгу автора

петербургских домов, ворот и подворотен.
А вот и дверь с медной дощечкой:
Артист Императорского Александрийского театра


МОДЕСТ ИВАНОВИЧ ПИСАРЕВ

С решимостью человека, у которого нет иного исхода, студент дернул
ручку звонка-колокольчика. Дверь открыл рослый мужчина в нарядном бухарском
халате.
- Модест Иванович?
- Я!
- Разрешите представиться: Шверубович. С просьбой...
- Догадываюсь какой... Не тратьте слов зря. Пожалуйте!
Хозяин квартиры, видно, привык к званым и незваным гостям. Широким
жестом он приглашает войти в кабинет, который, судя по тахте, служит и
спальней. Рядом комнатка, заставленная полками с книгами. Большой стол в
кабинете тоже завален книгами и рукописями, даже кресла заняты исписанными
листками бумаги.
Первое впечатление: тут обиталище холостяка, вероятно - литератора.
Нет, Писарев женат, однако с женой, известной актрисой Стрепетовой,
разошелся. Литературные занятия ему впрямь не чужды: он отлично подготовил
издание пьес А. Н. Островского.
Студент молча глядит на хозяина дома. Так вот каков он, друг и
покровитель любителей сцены, особливо из учащейся молодежи. Писаный красавец
с открытым, добрым лицом. Недаром слава о нем: человек широкого сердца.
Богато и разносторонне одаренный природой и сам щедрый к людям. Любит
радости жизни, однако умеет радоваться и чужим успехам, а это в театральной
среде редкость.
Хозяин дома бросает на гостя заинтересованный взгляд. Немало прошло
перед ним молодых людей, жаждавших стать жрецами "святого искусства". Обычно
горение их остывало быстро, или они оказывались неспособными для служения
искусству. Талантливые люди встречались не часто, и распознать их сразу не
удавалось. Поначалу все различались лишь степенью наивных надежд.
Студент, сидевший напротив, смущался и, конечно, говорил о неугасимой
приверженности к сцене. Сколько раз приходилось выслушивать эти слова! Тем
не менее что-то выделяло его из обычных искателей театрального счастья.
Внешность у него привлекательная, хотя слово "красивый" не приложимо.
Простая тужурка на статной фигуре сидит ловко, почти щегольски. Движения
естественны и пластичны. Близорукость не мешает выразительности глаз.
Светлые волосы оттенка трудно определимого, как лунный свет.
Удивительней всего голос. Мягкий. Глубокий. Певучий. Сколько в нем
интонаций!
- Непременно хотите стать актером? - улыбнулся Писарев.
- Хоть только любителем, лишь бы играть. Очень прошу: проверьте - как я
читаю?
- Чтобы судить о таланте, этого недостаточно. Надо посмотреть на сцене,
в спектакле.
- В Петербурге я всего второй год и пока...
- Столицу завоевать не успели. Ну что ж, попытаюсь помочь. Попрошу