"Дмитрий Таланов. Арпонис ("Новый свет, хроники" #1) " - читать интересную книгу автора

- Ладно, - сказал он. - Давай костер делать и картошку печь.
- Ага, давай! - обрадовался Санька.
Через некоторое время, когда костер вовсю стрелял искрами в тени старой
мельницы, он спросил:
- А завтра мы будем самолет запускать?
- Будем. Ты садись!
Санька сел на нагретое солнцем бревно, поерзал и замер, глядя на пламя.
В голове у него все еще бурлили пережитые впечатления, сами собой
превращаясь в историю. Неловко улыбаясь, он повернулся к Мишке.
- Я рассказ придумал. Про наш самолет.
- Рассказ? - Мишка глянул на него с интересом.
- Ага... Только что.
- Как это? Так взял и придумал?
- Ну да! - радостно подтвердил Санька.
- Здорово!
Мишка кинул картошку в костер и поворошил клубни.
- И чего придумал? Расскажи.
- Я так не могу... сразу. Рассказ же в голове. Я напишу и тебе отдам.
Ладно?
- Ладно. Ну, а про что?
Санька вскочил на ноги и поднял из-за бревна хрупкую фигурку
самолетика.
- Смотри, - сказал он. - Представь, что наш самолетик живой!
Мишка взглянул на него, продолжая ворошить угли. Целый рой горячих искр
внезапно вылетел из костра. Не успел Санька отдернуть руку, как сухая
папиросная бумага, обтягивавшая крылья, вспыхнула как порох. Он вскрикнул и,
не выпуская самолетик из рук, стал быстро трясти им в воздухе, пытаясь сбить
пламя. Но боль в обожженных пальцах вынудила его отпустить модель, и та
упала в угли костра.
Растерянно глядя на останки того, что недавно весело парило в небе,
Санька замер в ужасе от происшедшего.
- Ты! - гаркнул Мишка, вскакивая с бревна и надвигаясь на него. - Зачем
ты кинул его в костер? Зачем его сжег? Что ты тут руками размахался? Рассказ
он сочинил! Сам не собрал ни одной модели, только чужие ломаешь! Примерно
знает он, - злобно передразнил Мишка. - Иди отсюда, писатель! Мамочке свои
сказки рассказывай!
У Саньки потемнело в глазах. Он попытался что-то сказать, но губы его
предательски задрожали, а из глаз хлынули горючие слезы. И Мишка вдруг
замолчал.
Он собрался взять Саньку за плечо, но понял, что не сможет - тот будто
затвердел, застыл отчужденно. Даже худые плечи под тонкой рубашкой сделались
колючие и неприступные. Мишка застыл с протянутой рукой, а Санька повернулся
и зашагал прочь. Ничего не видя перед собой, он шел, размазывая по лицу
жгучие слезы. Его окликнули, но он не услышал. Никогда в жизни ему не было
обидно так, как сейчас.
Обычно Санька прятался от обид в свои фантазии, в воображаемые миры,
куда уходил мысленно, если становилось невозможно существовать в этом. Но
сегодня он просто шел вперед. К тому, что было отделено непробиваемой стеной
от всех. Туда, где ему была не страшна любая обида. И где его ждала некая
сила, к которой, сам того не зная, Санька отчаянно тянулся сейчас, умоляя о