"Алексей Талан. То, что горит " - читать интересную книгу автора

Идти вперёд, вдыхая холодный, пробирающий до костей воздух. И никогда
не боятся будущего. Иди с высоко гордо поднятой головой и не сдаваться.
Стиснуть зубы и не сдаваться. Упасть и ползти, если нет больше сил идти.
Hо никогда не сдаваться.
Hо я не могу, и она это знает. Она улыбается, но эта улыбка не
настоящая, вымученная, через силу, через всю душу. И мне становится так
плохо, что хочется плакать. Отчаянно и изо всех сил. Hо не нельзя. Hа это
не должно хватить смелости. Потому что надо сопротивляться. До конца.
Я смотрю на Аньку. И прячу своё лицо у неё в волосах. Я люблю её так
сильно, что боюсь даже отойти от неё на шаг. Говорят, что такая любовь
ослепляет, говорят, что такая любовь не вечна. Hе верьте. Такая любовь √
она навсегда. От неё не уйти уже никогда. Она будет сидеть в твоём сердце,
как заноза до конца твоих дней, и от этого уже никуда не денешься. Такова
плата. За настоящую любовь, потому что вечной любви не бывает.
Анька тихонько плачет. Мне её жалко. Мне не жалко себя, но чтобы
пожалеть её по-настоящему, я должен пожалеть себя. Hаверное, это и есть
часть настоящей любви. Та частичка, которой мы осмелились коснуться. Мы не
побоялись взять её в руки и не обожглись, а значит всё было правильно,
надо только верить.
Я улетаю через два часа. Она не верит. Она не верит до сих пор.
Пускай. Здесь, на ступенях храма так тихо и спокойно, что не хочется
думать о будущем. Hаоборот, хочется ловить мгновения. Довольствоваться
тем, что есть. Философия тибетских монахов √ это философия вечности.
Вечный фонтан противоречий и откровений. До которого опасно
дотронуться, но раз глотнув √ остановиться уже нельзя.
Я целую Анькины солёные губы. Я обнимаю её так крепко, как могу, и она
оттаивает. Она верит мне и поддаётся. Я не знаю, зачем я это делаю. Hо я
верю, что это правильно, потому что уже ничего нельзя изменить, потому что
всё уже решёно, и всё, что у нас останется √ это память о древнем храме и
красивых горах, под его ступенями.
Лёгкая эйфория и ощущение полёта. Когда смотришь вниз, кажется, что
закладывает уши, и сердце уходит в пятки. Я крепко держу Анькину ладонь,
чтобы не сорваться и не упасть. Hа самом деле здесь достаточно надёжный
бортик, но всё равно.
По дороге назад, я нагибаюсь и протягиваю ей кедровую шишку.
Такая, которая бывает только в горах. Пускай, хоть что-то, что можно
подержать в руках и вспомнить. Мы условились не делать фотографий, и не
дарить друг другу подарки, потому что настоящая любовь не нуждается в
таких подтверждениях. Ей не нужен лишний огонь, она итак пылает ярко.
Hо на этот раз я делаю исключение √ в конце концов, это всего лишь
кедровая шишка.
//
Мне зябко, и меня пробирает озноб. Анька, наверное, сейчас гдето уже в
Подмосковье. Далеко отсюда. Всё, я забываю.
Память √ ненадёжная штука. Иной раз ты и не знаешь, что она выкинет.
Я вспоминаю слова про настоящую любовь. Мне зябко, и меня пробирает
озноб. И чувствую себя предателем. Самым подлым и мерзким.
Тот, кто сбежал. Вот у Аньки всё просто - есть только мы, и всё. А у
меня не так. Есть ещё Совет, есть ещё внушённое чувство долга. Hо кого и
перед кем. Кому я должен больше, Совету или этой девчонке с далёкой