"Яков Моисеевич Тайц. Находка" - читать интересную книгу автора

Глава вторая


ПРО ПАПУ

Мама, как нарочно, в этот вечер долго не приходила. Таня стояла у окна
и смотрела на улицу - идет мама или не идет. Но мама не шла.
Сверху, с пятого этажа, Тане видны трубы, крыши, дома, трубы, крыши...
Некоторые трубы очень высокие, это фабричные. За одной из них садится
солнце, и все небо покрыто розовыми облаками. Дым из фабричных труб
завивается в пухлые розовые кольца, и кажется, будто все облака получаются
из этого фабричного дыма.
Но вот на небе все погасло, зато на земле сразу зажглись тысячи огней и
повисли вдоль улиц, словно елочные бусы. А на углу засветились большие часы.
Обе стрелки слились в одну толстую стрелу на цифре "девять".
Таня обернулась к Леше. Он уже не читал, а думал о чем-то, подперев
кулаками голову.
- Леша! Ну Леша же!
- Что?
- Почему мамы так долго нет?
- Задержалась...
Таня подошла к Леше:
- Ладно, Леша, не хочешь про клад - тогда про папу расскажи.
- Я ведь тебе уже сто раз рассказывал.
- А я про папу тыщу раз могу слушать.
Леша знал - от Тани отделаться нелегко. Да и сам он любил рассказывать
про папу. Когда рассказываешь, все вспоминается, и кажется, что папа опять
здесь, рядом.
- Ну ладно.
Он сел на подоконник, обхватил руками колени и стал смотреть на огоньки
за окном. Их было очень много, они разбежались далеко, словно звезды на
небе, и, так же как звезды, мигали и переливались в синей темноте весеннего
вечера.
Таня села рядом с Лешей и прижалась боком к его твердым коленкам.
- Ты читала в "Пионерке" воспоминания Тимура Гайдара?
- Нет, не читала. Там очень маленькие буковки. Мы такие не проходили.
- Эх вы, "буковки"! - усмехнулся Леша. - А знаешь, Таня, я бы тоже
хотел написать воспоминания...
- Про кого?
- Ясно, про кого: про папу.
Таня сказала:
- Я бы тоже...
- Что - тоже?
- Воспоминания про папу.
Леша легонько дернул Таню за косичку:
- Чудная ты, Танька! Какие могут быть воспоминания, раз ты его не
помнишь!
- А может, я вспомню. Вот буду о нем думать, думать - и вспомню.
Леша ничего не ответил.
В комнате становилось все темней, но света зажигать ни Леше, ни Тане не