"Чарльз Силсфилд. Токеа и Белая Роза." - читать интересную книгу автора

примерно одинаково: охотничья куртка из калико открывала бронзовый торс,
перехваченный вампумом, набедренный платок доходил до колен. Все были
длинноволосы - здесь не носили косиц на выстриженной голове.
Собрались по какому-то случайному поводу, что называется, просто
покалякать, но нельзя было не заметить, что каждый занимал свое место по
строго установленному ранжиру.
Старики расселись подковой, заключенной в два полукольца, - их
образовали более молодые. Взгляды, полные доверия и обожания, были
устремлены в самый центр, где виднелась фигура огромного старика, судя по
всему, - вождя этого народца.
Трудно представить себе более примечательную наружность: совершенно
иссохшее тело изборождено вспухшими венами. Распахнутая грудь напоминает
изрубленную ножом доску, вся кожа испещрена следами ранений. На лице -
выражение стоической суровости и, в то же время, покорности судьбе. И было
в его гордых резких чертах еще нечто такое, что говорило о грузе душевных
страданий: семь лет гонений, поставившие племя на грань вымирания,
наложили печать на весь облик мико окони. Голова его была опущена, он
сидел молча, погруженный в глубокое раздумье.
- Опять мы потеряли большой кусок своей земли? - сказал сидевший во
внутреннем полукольце пожилой индеец. Слова его прозвучали и как вопрос, и
как горькая истина. Вождь минуту помолчал, а затем, не меняя позы, с
непререкаемым достоинством глухо произнес:
- От восхода до заката олень трижды успеет пересечь землю моего
народа.
Из груди индейца, задавшего вопрос, вырвался стон, он рванул свою
сумку, выхватил пригоршню табачных листьев и с каким-то ожесточением
принялся перетирать их.
- И священная земля окрасилась кровью краснокожих братьев?! - сказал
второй индеец.
- Могил убитых в двадцать раз больше, чем мужчин окони, которых видят
мои глаза, - тем же скорбным тоном ответил вождь. - Их тела устилают
землю, подобно осенним листьям. Длинные ножи и карабины бледнолицых
напоены их кровью. Никогда уже не смогут крики вырыть из земли свои
томагавки. Но семь и семь раз по семь солнц назад предсказал это своим
братьям Токеа. Вот его слова:
"Бледнолицых немного, сила их вроде дикой лозы, оплетающей наши
деревья. Один хороший удар томагавка, и она бессильно падает на землю. И
тогда ствол свободен. Но пройдет время и новые побеги перебитой лозы с
предательской лаской охватят деревья и мало-помалу заглушат их. Знайте:
бледнолицый - это лоза. Он пришел сюда слабым, он был слаб и тогда, когда
Токеа метнул свой первый томагавк. Но с тех пор он оплел нас по рукам и
ногам и, точно лоза, раскинул свои сети по нашим лесам и долинам. Племя
бледнолицых разрослось. Они сжигают нас огненной водой, рубят длинными
ножами и пожирают с ненасытностью голодных зверей. И ни зерно с наших
пашен, ни вся дичь лесов не смогут насытить их утробы. И краснокожему
останется только покинуть землю предков..."
- Как я сказал тогда, так и случилось, - с мрачной торжественностью
добавил вождь. - Семь солнц назад предостерег их мико, и это было его
последним предупреждением. Он послал своих гонцов к великому Текумсе,
чтобы вновь завязать разрубленный узел единства. Его гонцы раскурили с