"Евгений Сыч. Ангел гибели" - читать интересную книгу автора

успокаиваю, зубы заговариваю, напрягаю мозги - аж из ушей лезут, подбираю
американские слова поприличнее. Только бы без скандала... Это поступить в
институт у нас не так просто, а вылететь - вмиг. Кубинцев поблизости не
видно, они насчет скандала тоже, должно быть, пугливые. Наши, чать,
социалисты. Это капиталисты борзые, потому что непуганые.
К нам подсаживается какая-то девица и начинает что-то туманно
объяснять, и Фил ее приглашает, и вот она уже прочно сидит за нашим
столиком вместе с подругой; Фил успокоился, надо сваливать. Фил
спрашивает, где я научился так драться, - будто я дрался. Он пытается
показать мне замечательный прием. Славки давно нет, вовремя смылся,
дешевка. "Вы пьяны, - обращается ко мне официант. - Я сдам вас милиции".
"Все, - показываю я руками успокоительно, - все, я ухожу, мы уходим. Вот
еще четвертной, на большее мы не наели, больше нет, отпусти". Все, мы
пошли. Фил приглашает всех к себе. Я вежливо отказываюсь, Витька тоже. Мы
уже на выходе, почти на воле. Тут вдруг девка эта, Ирочка, цепляется за
меня, а к нам подходит фирмовый парень и пытается Ирочке дать по морде.
Она совсем крепко вцепляется в мой рукав и заслоняется мной. Делать
нечего, я парня отстраняю. Фил немедленно возникает и делает фирмовому
подсечку, парень грохается всем корпусом, и мы выскакиваем наконец за
дверь, а там все тот же швейцар без платочка в кармашке и при нем мент с
рацией, салага. Девица никак не отпускает меня, повисла на локте. Мы
вскакиваем в машину. Фил жмет на газ и куда-то мчится, хотя - куда? Разве
что до первого поста ГАИ? Сейчас брякнут по рации - и готово!
Музыка в машине истошно вопит. Я показываю Филу: останови, все, ухожу.
Есть еще какой-то шанс уйти пешком от большого скандала. Фил улыбается, но
не слушает. Тогда я распахиваю дверцу на ходу. Ирочка визжит громче музыки
и опять вцепляется в меня. Захлопываю дверцу, едем еще куда-то и резко
останавливаемся. Странно, нас, кажется, никто не преследует. Никому мы не
нужны.
Вылезаю. Вокруг уйма машин - платная стоянка. В темноте огромный дом
сверкает из вышины окнами, словно замок людоеда. Но я еще не знаю, что это
замок людоеда. Мы входим в светлый подъезд и поднимаемся в лифте. Ирочка
ключом долго-долго открывает дверь.
Затем я сажусь тихо в кресло и под неясный шум голосов незаметно
отрубаюсь. Это у меня вроде рефлекса: как прямой опасности нет - сразу
засыпаю. Кажется, Ирочка предлагает напоить меня чем-то. Мне уже не до
того. Сплю.
Разбудят меня рев и шипенье. Рев и шипенье в последние полтора года
означали только одно: обстрел. Значит, нужно занимать свое место. Механизм
включился. Левая рука автоматически дернулась к правому плечу, чтобы
рвануть с него летнее легкое одеяло. Но одеяла никакого не было, было
кресло в чужой квартире. Ревела по-дурному, в голос, какая-то баба за
дверью в соседней комнате, и в двух шагах от кресла, где я спал, шипел,
выкипая и возмущаясь, электрический чайник.
Я поднялся с некоторым трудом и недоумением, выдернул шнур из розетки и
приоткрыл дверь в соседнюю комнату. "Это мне вроде уже снилось", - успел
подумать я, увидев, как мужик замахнулся на девицу. Может, теперь мода
такая - баб лупить? "Ты, - говорю мужику, - хватит, завязывай". "Это кто
такой? - заорал мужик на девицу. - Кто его сюда привел? Откуда взялся?"
"Ты это, - говорю мужику, - потише давай". И шагаю к нему, а он