"Алексей Свиридов. Десять минут за дверью." - читать интересную книгу автора

- Ой, князь! Грех тяжкий на себя берешь, на прислужников сил
богопротивных внимание свое оборачивая!
- Ну а хоть бы грех? Не первый раз.
- Так те я тебе отпустил, - кротко заметил Артемисий. - А на этот еще
не знаю, какова воля божья будет.
Князь усмехнулся.
- Я в указе об лихолетном оброке храмы особо выделил - вполовину
брать буду, если конечно не припрет. А остальные полностью платить станут.
Не по справедливости поступаю, тоже ведь грех? Так ты волю божью об них
обоих вопроси, разом.
- Вопрошу князь, вопрошу. Будем на милость Славы Праведной надеяться,
предел которой неизмерим в этом мире.
- Вот так. Ну и все, желаю здравия, - попрощался князь, и верхнесвят
отбыл. Когда его возок поворачивал с Чистой площади, толпы на ней уже не
было - чернели только перевернутые сани, да два посадских "храпаидола"
вели в управу под микитки щупленького человека - Скрал-Скраду попался на
десятой за этот поначалу удачный день краже. "Круглое число - дурацкое
число", - думал вор на ходу.



2

Утро следующего дня застало Андрея Щедроватого в Полацком подворье,
на своего рода ничейной полосе между жизнью мирской и духовной. Двое
непостриженных монахов, или попросту говоря полмонахов, сидящие перед ним
тоже были символом свободной ничейности, пользу от которой признавали как
князья, так и чины славабожные, но которая же зачастую доводила и тех и
других до белого каления. Князь Андрей даже как-то сочинил указную грамоту
об отмене "сего сословия несуразного", но до дела не дошло - в конце
концов мало кто из князей не проходил этой школы в юности сам, а
повзрослев не отдавал туда сыновей. И вот, князь сидел за широким сосновым
столом в одной из комнатенок, на столе был ящик с ячейками для бумаг, а по
бокам стояли два полмонаха, не то чтобы подобострастно, но услужить с
готовностью. Как обычно по утрам, князь был не в духе.
- Я же человечно объяснял, ерунды мне всякой не надо! Мне сильненьких
охота знать, а тут? - он наугад вытянул одну бумагу.
- А? Корова с наговору три дня бесовалась. Да белены она объелась, а
кот черный рядом ходил - молоко унюхал. Или вот, тоже. Болван
лжебогоподобный ночами по деревне ходит и горшки на заборах бьет. Девку
Фенисью, околдовав, озаботил по-бабьи. Кто эту дурость сразу не похерил? Я
бы его самого по-бабьи озаботил!
Один из стоящих сбоку - молодой, глаза с бессонной ночи красные,
заметил:
- Не все ерунда. А самая не ерунда вот тут, отдельной стопочкой.
Имеем в ней: двух бабок, что по воздуху летали принародно. Жрец лжебога
Громыки на храм праведный хулу изрек, и в тот же день по храму молния
била. Вор, три раза кряду из кандалов ушедший, оковы нетронутыми оставив,
барышник лошадиный - чтоб цену на базаре удержать два табуна по сорок
голов у соперника сглазил насмерть, и свидетели тому есть. И еще