"Майкл Суэнвик. Путь прилива " - читать интересную книгу автора

чиновник. - Если технология у него, я попрошу, чтобы он ее вернул. Это все,
что я могу сделать. У меня нет полномочий ни на какие решительные действия.
Старуха понимающе улыбнулась, словно поймав собеседника на вранье.
- А вы не могли бы немного о нем рассказать? Каким он был в детстве?
Мать Грегорьяна пожала плечами; было заметно, что каждое движение
причиняет ей боль.
- Самый обычный ребенок. Озорной, может быть, даже слишком. Любил
страшные истории - колдовство и привидения, рыцари и космические пираты и
все такое. Священник рассказывал маленькому Альдебарану жития святых, про
мучеников, так он сидит всегда тихо-тихо, как мышка, глаза вот такие
огромные, и весь дрожит, особенно в конце, когда казнь. А теперь он
выступает по телевизору - да вот, прямо вчера показывали его ролик.
Старуха пробежалась по всем телевизионным каналам, не нашла
грегорьяновской рекламы и отложила пульт в сторону. Телевизор у нее был
дорогой, ультрасовременный - эти штуки проверены в Технологической комиссии
на неконвертируемость, получили сертификат, и все равно их наглухо
запечатывают перед ввозом на Миранду - так, на всякий пожарный случай.
- Это же он, Альдебаран, и лишил меня невинности.
- Как? - пораженно вскинулся чиновник.
- Я так и знала, что вы сделаете стойку, учуете запах этих ваших хитрых
технологий. Поздно, поздно, мы же говорим о тех временах, когда я была еще
молодой и очень, очень хорошенькой. Отец Альдебарана - внепланетный, вроде
как вы, а я жила в глухом углу, была самой обычной ведьмочкой-травницей,
или, как вы это называете, знахаркой.
Мать Грегорьяна прикрыла бледные, испещренные старческими пятнами веки
и откинулась на подушки, вглядываясь в далекое прошлое.
- Он спустился с неба, на ярко-красной летательной машине, в самую
темную ночь, когда и Калибан, и Ариэль только-только должны были родиться, -
в такую ночь хорошо собирать корни, особенно мандрагон, псевдомак и
поцелуйник. Было в нем что-то такое, что посмотришь - и сразу ясно: большой
человек, влиятельный и богатый, - но почему-то теперь, после всех этих лет,
я никак не могу увидеть его лицо, только сапоги. Сапоги у него были
чудесные, из тонкой красной кожи, нездешние, а с какой-то другой звезды, а у
нас, на Миранде, таких не купишь ни за какие деньги - это он мне сказал. -
Старуха вздохнула. - Он хотел иметь своего, чисто своего ребенка, чтобы все
гены были его собственные, без материнских. Я выпытывала у него - зачем,
много месяцев выпытывала, но так ничего и не узнала.
Мы сговорились о цене. Я получила так много денег, что смогла купить и
все это... - заплывший жиром подбородок описал дугу, указывая на тесный,
плотно забитый мебелью мирок, - ...и нескольких мужей. Мужей я покупала себе
сколько хотела и каких хотела, но это потом, а тогда он посадил меня на свою
машину с крыльями, как у летучей мыши, и отвез в самую дикую лесную глушь, в
Арарат. Это город, первый город на Миранде, построенный террасами, в форме
зиккурата, и весь заросший деревьями, так что сверху и не подумаешь, гора
себе и гора. Вот там я и жила, до самых родов и два дня потом. Не верьте
сказочкам, будто в Арарате за каждым углом - духи и привидения, да не знаю
уж, еще какая нечисть. Я толкалась по всем этим огромным каменным зданиям,
каких здесь и не увидишь, разве что в Пидмонте, и не встречала там никого,
кроме диких зверей. Отец будущего ребенка прилетал туда когда мог, но чаще
всего я жила одна, я и мои мысли, и эти заросшие зеленью стены. Каждый