"Девятое Правило Волшебника" - читать интересную книгу автора (Гудкайнд Терри)

Глава 4

Никки отвела в сторону мокрую ветку смолистой пихты, торопясь догнать мужчин, идущих без оглядки по густому лесу. Выбравшись на край поросшей лесом гряды холмов, они двинулись вниз по тропе, петляющей из стороны в сторону, приспосабливаясь к крутизне склона. Камень был мокрый и предательски скользкий.

Этот путь был короче того, по которому раненого Ричарда несли на заброшенную ферму. Добравшись до дна лощины, мужчины стали пробираться по каменным осыпям и грудам валунов, обходя заболоченный участок; мертвые кедры, выбеленные временем и непогодами до серебристого блеска, молчаливыми часовыми возвышались над затхлой водой.

Ручейки, стекающие по мшистым берегам, проточили в лесной почве глубокие промоины, на дне которых виднелась крапчатая гранитная основа. Дождь, лившийся непрерывно несколько дней, заполнил все ямы и буераки, в них образовались стоячие лужи, а кое-где и целые озера. В лесу от дождя стоял приятный запах влажной земли — но здесь, внизу, мокрая преющая растительность отдавала гнилью.

От быстрой ходьбы и сложного спуска Никки немного разогрелась, и все равно ее пальцы и уши стыли на влажном, холодном воздухе. Она знала, что здесь, на дальнем юге Древнего мира, тепло и влажность скоро возвратятся — и впору уже будет тосковать по этой необычной прохладе.

Никки выросла в городе и редко выходила погулять на свежем воздухе. Во Дворце Пророков, где она провела большую часть жизни, «свежим воздухом» считались подстриженные лужайки и сады, покрывающие часть острова Халзбанд. Сельская местность всегда казалась ей враждебной — это было просто препятствие, отделяющее один город от другого, нечто, чего следует избегать. Города и здания она воспринимала как убежище от немыслимых опасностей дикой природы — а главное, именно в городах она трудилась на благо человечества. Трудам ее не было ни конца, ни края, а до лесов и лугов ей не было никакого дела.

Никки не чувствовала и не ценила красоту холмов, деревьев, ручьев и гор — до тех пор, пока не познакомилась с Ричардом. Даже на города она теперь смотрела по-новому, глазами Ричарда. Он показал ей, как много есть в жизни чудес.

Осторожно пробираясь по скользким темным камням очередного короткого подъема, она наконец-то заметила своих спутников: они спокойно поджидали ее под раскидистым старым кленом. Чуть подальше Ричард, пригнувшись, изучал землю под ногами, потом выпрямился и окинул взглядом простирающиеся перед ним леса. Кара, как неотступная тень, стояла рядом. Среди ласкающей глаз зелени красный кожаный костюм морд-сит выделялся, словно сгусток крови на скатерти чайного стола.

Никки понимала, почему Кара так свирепо и страстно защищает Ричарда. Кара, как и она сама, была когда-то его врагом. Сделавшись лордом Ралом, Ричард не просто обрел слепое преклонение Кары — он сумел завоевать ее уважение, доверие и преданность. Цвет кожаного костюма был выбран специально для устрашения, он обещал жестокое наказание всякому, кто дерзнет хотя бы мысленно причинить вред лорду Ралу. И обещание это не было пустым. Всех морд-сит с ранней юности обучали быть абсолютно безжалостными. Основной их задачей было захватывать в плен носителей волшебного дара и подчинять их — но они были вполне способны применить свои умения к любому противнику. Даже люди, которые знали Кару и доверяли ей, инстинктивно старались держаться от нее подальше, когда она одевалась в эту красную кожу.

Никки знала, что значило для Кары вырваться из круга бессмысленного, сводящего с ума служения и научиться снова ценить жизнь.

Издалека, из сумеречной чащи, наполненной шорохом стекающей с листьев воды, доносилось хриплое карканье воронов. Никки уловила тошнотворную вонь гниющей плоти. Оглядевшись и внимательно осматривая местность, как учил ее Ричард, она заметила у основания отдельно торчащей скалы сосну очень необычной формы: часть ее раздвоенного ствола изгибалась, почти касаясь земли, и напоминала кресло. Она узнала это место — за полосой кустарника скрывалось поле битвы.

Никки не успела добраться до Ричарда — он нырнул под низко нависающие ветви и скрылся в подлеске. Вынырнув по другую сторону лощины, он замахал руками и заорал как оглашенный. Из влажной тени между высокими елями раздалось хлопанье крыльев: сотни огромных черных птиц разом поднялись в воздух, негодующе каркая. Поначалу казалось, что они смогут одолеть того, кто помешал им пировать — но когда воздух запел, приветствуя взлетевший из ножен меч Ричарда, птицы ретировались, растворившись в темноте между деревьев, словно знали, что это за оружие, и боялись именно его. Их сердитые выкрики угасли в туманной дымке. Ричард, так удачно выступивший в роли пугала, пошумел еще немного, потом вернул меч в ножны и наконец обратился к своим спутникам:

— Будьте добры, не ходите пока сюда! — Его голос отразился эхом от высоких сосен. — Подождите там, пока я вернусь!

Кара, считавшая себя главнее всех в вопросах безопасности Ричарда, не обратила на эту просьбу ни малейшего внимания. Она последовала за ним, держась близко, но не попадаясь на глаза. Так они выбрались на небольшую поляну ниже по склону.

Никки не осталась ждать с молчаливыми мужчинами под кленом; она продралась сквозь путаницу молодой поросли и мокрых папоротников к березовой рощице на пригорке, ограждающем поляну с одной стороны. Узкие черные глазки следили за ней с белых стволов, пока Никки, переходя от дерева к дереву, не остановилась на самом краю обрыва. Опершись рукой на ствол одной из берез и ощутив шелковистую гладкость шелушащейся коры, она заметила, что из ствола торчит арбалетный болт. Из других деревьев тоже торчали стрелы и болты.

А внизу, у подножия пригорка, поляна была завалена мертвыми телами. От вони разложения Никки чуть не стошнило. Вороны улетели, но мухи, которым никакой меч не был страшен, продолжали пировать и размножаться вовсю. Да и первые партии червячков-личинок уже взялись за работу.

У многих тел были отсечены головы или конечности. Некоторые лежали в лужах. Вороны и дикие звери успели основательно попировать на трупах — а зияющие раны облегчали им задачу. Панцири из толстой кожи, пояса с металлическими бляхами, кольчуги и разнообразное оружие были теперь бесполезны для убитых. Здесь и там одежда на вздувшихся телах еще держалась на оставшихся пуговицах — как если бы они пытались сберечь свое достоинство там, где никакого достоинства быть не может.

Все это — и тела, и отчаянная вера этих людей, и их отвага — обречено было теперь лежать и гнить здесь, в глухой лесной чащобе.

Никки следила сверху, как Ричард ходит по поляне, бегло осматривая трупы.

В то утро он успел убить очень много вражеских солдат, прежде чем Виктор со своими людьми подоспел ему на помощь. Она не знала, сколько времени сражался Ричард со стрелой в груди — но такую рану даже он вряд ли мог вытерпеть долго.

Люди из отряда Виктора, их было около двух дюжин, сгрудились под пологом ветвей огромного клена. Поплотнее запахнувшись в плащи, они терпеливо ждали.

Повсюду в притихшем лесу мокрые ветви сосен и елей гнулись к земле, тихо роняя капли на разбухшую землю. Время от времени то тут, то там поникшие ветви клена, дуба или вяза теряли свою ношу от дуновения ветра и сразу же взлетали вверх — выглядело так, будто деревья приветственно машут кому-то. Влажный воздух проникал всюду, куда не затекал дождь, и всем было не по себе.

Ричард пересек стоячую лужу и снова согнулся, внимательно исследуя поверхность почвы. Никки даже придумать не могла, что он ищет.

Никто из людей, ожидающих под деревом, не выказывал никакого интереса к полю боя, где они недавно сражались; никто не хотел смотреть на мертвецов. Они предпочитали ждать, стоя на месте. Убийство казалось этим людям противоестественным и давалось с трудом. Они боролись за свои права и делали все, что для этого требовалось, — но не находили наслаждения в войне. У них были иные ценности. Они похоронили своих троих убитых, но оставили без погребения почти сотню вражеских солдат — которые охотно убили бы их, если бы не Ричард.

Никки вспомнила, как утром в тот день была удивлена, обнаружив Ричарда с мечом в окружении груды мертвых тел и не понимая, кто изрубил их в таком количестве. Потом она увидела, как Ричард скользит между вражескими солдатами и меч его движется с текучей грацией, будто танцуя. Зрелище было завораживающее. С каждым рубящим или колющим ударом умирал еще один враг. Там было полно солдат, они роились как мухи; оторопь брала этих людей, когда они видели, что их товарищи один за другим падают наземь. В большинстве своем то были крепкие парни, всегда побеждавшие за счет силы мышц, из тех, кто любит запугивать более слабых. Они крутились, прыгали, замахиваясь и бросаясь на Ричарда с разных сторон, — но их удары неизменно запаздывали на мгновение, и каждый раз он уходил от опасности. Его плавные движения не напоминали той грубой рубки, к которой они были привычны, и им начало казаться, что сами духи обрушились на них. В некотором смысле так оно и было.

И все же их приходилось слишком много на одного, даже если этот один являлся Ричардом с Мечом Истины. Достаточно было какому-то из этих невежественных и тяжело дышащих жилистых молодчиков удачно взмахнуть секирой — или одной-единственной стреле попасть в цель. Ричард не был ни непобедим, ни бессмертен.

Виктор и его ребята поспели очень вовремя — за несколько мгновений до того, как сама Никки тоже взялась за дело. Бойцы Виктора ввязались в схватку, отвлекая внимание противника от Ричарда — а Никки завершила эпизод, сразив слепящей вспышкой своей колдовской силы всех, кто еще стоял на ногах.

Опасаясь не только надвигающейся грозы, но и еще больше — возможной новой стычки с вражескими солдатами, которые могли обрушиться на них в любой момент, Никки велела отнести Ричарда вглубь леса, на заброшенную ферму. Во время этой ужасной гонки она смогла только подкрепить его силы ниточкой своего Хань, надеясь поддержать его жизнь, пока не сможет оказать ему настоящую помощь.

Никки сглотнула комок в горле, отгоняя тяжелые воспоминания. А Ричард тем временем все ходил кругами по поляне, почти не обращая внимания на мертвые тела, но дотошно осматривая почву, особенно на опушке. Что он надеялся там обнаружить? Вдруг он перестал кружить, двинулся вперед, вернулся на несколько шагов и вновь пошел в ту же сторону. Так, описывая все более широкие дуги, Ричард постепенно стал удаляться от поляны. Время от времени он опускался на четвереньки. И наконец — уже около полудня — Ричард скрылся в лесу.

Виктору надоело молчаливое бдение; он прошел, раздвигая перистые листья папоротника, чуть колышущиеся под тихим моросящим дождем, туда, где ждала Никки.

— Что происходит, ты можешь сказать? — поинтересовался он.

— Он что-то выискивает.

— Это я и сам вижу. Я спрашиваю про эту историю… насчет жены. Как это понимать?

Никки устало вздохнула.

— Не знаю.

— Но предположить можешь?

Никки мельком заметила Ричарда — но он тут же снова исчез за деревьями, уже довольно далеко от места битвы.

— Он был очень тяжело ранен. Люди в таком состоянии иногда испытывают приступы безумия.

— Но теперь-то он выздоровел! Никакой лихорадки не видно ни в словах, ни в делах. Кроме этой фантазии, во всем прочем он вполне нормально ведет себя. Но, видать, в нем это видение крепко засело. Никогда еще не видел Ричарда таким…

— Я тоже, — призналась Никки. Она знала, что Виктор ни за что не выказал бы тревоги по пустякам; значит, он был глубоко обеспокоен. — Но мы сейчас должны отнестись к этому со всем возможным пониманием и подождать — есть надежда, что вскоре он сам сумеет навести порядок в своих мыслях. Он пережил очень тяжелое испытание. Лежал в беспамятстве несколько дней. Он ведь и очнулся-то лишь сегодня утром. Дадим ему время на то, чтобы сознание прояснилось…

Виктор обдумывал ее слова несколько минут, потом вздохнул и кивнул, соглашаясь. Она порадовалась, что он не спросил, как быть, если Ричард опомнится не скоро.

Тут Ричард снова появился в поле ее зрения, вынырнув из-за пелены дождя и лесных теней. Никки и Виктор пошли через поле боя ему навстречу. Лицо его закаменело от напряжения и ничего не выражало, но Никки хорошо знала его и видела, что с ним происходит что-то очень нехорошее.

Ричард подошел к ним, отряхивая со штанов листья, мох и труху.

— Виктор, этих солдат не посылали отбить Алтур-Ранг.

— Как это? — изумился Виктор.

— А вот так. Для выполнения такой задачи им потребовались бы тысячи солдат — а может, и десятки тысяч. А этот небольшой отряд ничего подобного сделать не мог. И потом, если у них было такое намерение, чего ради они пробирались бы сквозь заросли на таком расстоянии от города?

Виктор скривился, как от кислого: приходилось признать, что Ричард прав.

— Что же тогда, по-твоему, они тут делали?

— Когда они появились здесь, еще не рассвело. Можно предположить, что они вели рекогносцировку. — Ричард взмахнул рукою, указывая направление. — Где-то там есть дорога. Мы пользовались ею, возвращаясь с юга. Я думал, мы достаточно далеко отошли от нее, чтобы спокойно переночевать. Выходит, я ошибся.

— Мы слыхали, что ты был на юге, — сказал Виктор. — По дороге ехать быстрее, поэтому мы решили использовать тропы, чтобы сократить путь и выйти на дорогу поскорее.

— Эта дорога очень важна, — добавила Никки. — Это один из основных трактов — тех, что велел построить Джегань. Благодаря хорошим дорогам перемещение войск ускорилось, и он смог подчинить весь Древний мир правлению Имперского Ордена.

Ричард посмотрел в ту сторону, где лежала дорога — так, словно мог увидеть ее сквозь стену деревьев и лиан.

— Тракт также позволяет ему обеспечивать постоянный подвоз провианта. Думаю, здесь происходило вот что. Находясь так близко от Алтур-Ранга и зная, что там вспыхнуло восстание, они, вероятно, обдумывали возможность нападения на Алтур-Ранг с этой стороны. Но пока скопления войск здесь явно не наблюдается — то есть эти солдаты, скорее всего, были посланы с более важным поручением. Думаю, они прикрывали движение обозов на север, к войскам Джеганя. Ему необходимо сокрушить последние очаги сопротивления в Новом мире, прежде чем у него дома запахнет жареным…

Ричард повернулся к Виктору:

— Еще точнее я бы сказал, что эти солдаты были разведчиками — прочесывали местность, чтобы обоз мог пройти безопасно. Они вышли в предрассветный час — несомненно, рассчитывая захватить повстанцев спящими.

— А мы-таки спали, — недовольно буркнул Виктор, складывая мускулистые руки на груди. — Мы и духом не чуяли, что солдаты могут оказаться здесь, в глуши. Спали как младенцы. Если бы ты не явился сюда и не перехватил их, они вскоре добрались бы до нас. И тогда мы, а не они стали бы поживой для мух и воронов!

Они помолчали, пытаясь представить себе, что могло бы случиться.

— У тебя были какие-нибудь сведения о продвижении обозов на север? — спросил Ричард.

— Конечно, — сказал Виктор. — Ходит много слухов о больших партиях всякого добра, отправляемого на север. Иногда обозы идут под охраной свежих войск, направляемых на войну. Похоже, твоя догадка насчет зачистки местности для прохождения обоза имеет смысл.

Ричард присел на корточки и ткнул пальцем в землю:

— Видишь эти отпечатки? Здесь кто-то прошел вскоре после схватки. Отряд был немаленький — видимо, других солдат послали отыскать этих, пропавших. Дошли они только до этого места, дальше следов я не нашел, только обратные — а углубленные носки и смазанные края, здесь и здесь, показывают, что солдаты развернулись. Выглядит так, будто они пришли, увидели мертвых и убрались. Притом, судя по следам, сильно торопились…

Ричард встал и положил левую руку на рукоять меча.

— Если бы вы не унесли меня сразу же после боя, эта компания наткнулась бы на нас. К счастью, они отправились восвояси и не стали обыскивать лес.

— Как ты думаешь, почему они так поступили? — спросил Виктор. — Почему не попытались даже похоронить убитых и сразу ушли?

— Они могли опасаться, что здесь спрятался в засаде большой отряд — а значит, им следовало вернуться, поднять тревогу и обеспечить надежную охрану обоза. Только такая настоятельная необходимость могла заставить их бросить своих соратников непогребенными.

Виктор хмуро посмотрел на следы, потом на убитых солдат.

— Ладно, — сказал он и провел рукой по голове, сбрасывая капли воды, — мы хотя бы сможем воспользоваться этим положением. Пока Джегань занят войной, у нас есть время выбить здесь почву из-под ног Ордена, лишить их опоры…

Ричард покачал головой:

— Джегань, возможно, и занят войной — но это не остановит его попыток восстановить свою власть здесь. Если мы и знаем что-то достоверное о сноходце, так это о его способности методично уничтожать все и всяческое сопротивление.

— Ричард прав, — сказала Никки. — Было бы опасной ошибкой считать Джеганя просто жестоким мерзавцем. Да, жестокости ему не занимать — но он также чрезвычайно умный человек и блестящий тактик. За многие годы он набрался опыта. Припугнуть его и заставить действовать импульсивно почти невозможно. Он может проявить храбрость — когда имеет основания считать, что именно храбрость принесет ему победу, — но предпочитает рассчитывать свои кампании. Его побуждают к действию твердые убеждения, а не оскорбленное самолюбие. Он не будет возражать, если ты подумаешь, что победил — думай себе на здоровье, лишь бы он мог спокойненько рассчитать, как и когда прирежет тебя. Умение выжидать — самое опасное из его свойств.

Она перевела дыхание и продолжила:

— Когда он нападает, ему все равно, много ли потерь понесет его войско — лишь бы оставшихся в живых хватило, чтобы выиграть. Однако в начале своего пути — во всяком случае, до того, как он решил завоевать Новый мир, — он старался сократить потери по сравнению со своими противниками. И ему это удавалось, потому что он отказался от наивных принципов ведения войны, освященных обычаем — от прямого столкновения с врагом на поле боя, от понятия чести. Он любит нападать, имея такое число бойцов, чтобы стереть противника в порошок без особого ущерба для себя. А о том, что делают его орды с побежденными, ходят мрачные легенды. Поэтому для тех, кто оказывается на его пути, ужас ожидания становится невыносимым. Ни один человек в здравом уме не захочет остаться живым, чтобы попасться в лапы к живодерам Джеганя. По этой самой причине многие предпочитают встретить его с распростертыми объятиями, благословляя как освободителя, умоляя о позволении обратиться в новую веру и присоединиться к Ордену…

Единственным звуком, нарушавшим тишину лесного убежища, был тихий шелест слабого дождя. Виктор не сомневался в правоте Никки — она была свидетельницей подобных событий. Сознание того, что она когда-то была причастна к этому извращенному учению, разделяла чудовищные верования, превращавшие людей в дикарей и убийц, порой заставляло ее желать смерти. Никки считала, что вполне этого заслуживала. Но сейчас она обрела неповторимую возможность и средства для того, чтобы обратить успехи Ордена против него же. Восстановление человечного порядка вещей стало единственной целью, которая придавала жизни смысл, подстегивала и поддерживала ее.

— В общем, новый поход Джеганя на Алтур-Ранг — это лишь вопрос времени, — сказал Ричард, нарушая тишину.

— Да, — кивнул Виктор. — Думая, что восстание ограничивается Алтур-Рангом, Джегань, ясное дело, приложит все усилия, лишь бы снова захватить город и полютовать там вовсю, как говорила сейчас Никки. Но мы сделаем все, чтобы этого не случилось…

Он хмуро улыбнулся Ричарду.

— Мы разжигаем огонь во всех городах и поселках, где только можем, повсюду, где люди готовы сбросить ярмо. Мы раздуваем мехи и распространяем пламя восстания и свободы так, что Джегань не сможет охватить весь очаг и загасить его.

— Не обманывай себя, — предупредил Ричард. — Алтур-Ранг — его родной город. И именно там начался бунт против Ордена. Народное восстание в том самом городе, где Джегань построил свой огромный дворец, подрывает саму основу учения Имперского Ордена. Ведь именно этот город, этот дворец предназначались стать тем местом, откуда Джегань и высшие иерархи Ордена правили бы всем человечеством во имя Создателя. А люди разрушили дворец и обрели свободу. Нет, Джегань не допустит, чтобы такое попрание его власти осталось безнаказанным. Он должен задушить мятеж там, если хочет, чтобы Орден сохранил власть над Древним миром — да и над Новым. Для него это будет вопросом принципа и веры; сопротивление Ордену и его способам управления он считает святотатством против Создателя. Он захочет преподать другим кровавый пример — и, не задумываясь, направит туда своих самых свирепых и опытных воинов. И нападение последует скорее раньше, чем позже.

Виктор расстроился, но отнюдь не удивился.

— А еще не забывай, — добавила Никки, — что братья Ордена, которым удалось бежать, будут среди тех, кто постарается восстановить власть Ордена. Эти люди, наделенные даром, — не обычные враги. Мы ведь едва начали искоренять их.

— Все это правда, но ты не можешь обработать железо, пока не разогреешь его докрасна. — Виктор стиснул кулак и вскинул его, словно вызывая врага на бой. — Но мы по крайней мере начали делать то, что должно быть сделано!

Никки заставила себя кивнуть и слегка улыбнуться, чтобы как-то смягчить жуткую картину, обрисованную ею. Она знала, что Виктор прав: кто-то, где-то должен начать первым. Он уже помог выковать свободу людям, совсем потерявшим надежду. Она просто хотела, чтобы он не утратил ощущение реальности и не забывал, какие трудности ждут впереди.

Ричард очень логично рассуждал о злободневных вопросах, но Никки не испытала облегчения от этого, — она уже слишком хорошо его изучила. Когда Ричарда беспокоило нечто, жизненно важное для него, он мог при необходимости заниматься второстепенными делами — но ошибся бы тот, кто подумал, что он уже не сосредоточен на своей заветной цели. По сути, Ричард Рал ограничился лишь самыми общими предостережениями для Виктора — в расчете на то, что далее тот будет думать сам. Никки видела по глазам Ричарда, что он озабочен чем-то гораздо более важным для него.

А Ричард наконец перевел свой взгляд на Никки.

— Ты была вместе с Виктором и его ребятами?

Внезапно Никки поняла, почему вопрос о солдатах и обозе с провиантом так его занимал: этот вопрос попросту составлял часть более сложной задачи. Ричард пытался определить, входил ли обоз в его видения.

— Нет, — сказала Никки. — Мы не получили известий и не знали, что с тобой случилось. В мое отсутствие Виктор отправился искать тебя. Вскоре после этого я возвратилась в Алтур-Ранг. Там я узнала, куда направился Виктор, и уехала, чтобы присоединиться к нему. К концу второго дня пути я все еще отставала, поэтому на третий день выехала до зари, надеясь вскоре встретиться с ним. Прошло часа два, и тут я услышала звуки боя. Поспела как раз, когда все уже шло к концу.

Ричард задумчиво кивнул.

— Я проснулся и увидел, что Кэлен нет. Поскольку мы были близко от Алтур-Ранга, я прежде всего подумал о тебе — надеялся, что ты поможешь мне найти Кэлен. Тогда-то я и расслышал, как солдаты крадутся по лесу. — Ричард жестом указал на каменистый подъем. — Они проходили мимо этих деревьев, вон там, и меня не заметили. Темнота сыграла мне на руку, я смог испугать их.

— Но почему ты не спрятался? — спросил Виктор.

— За теми, первыми, шли другие, и с той же стороны, и с другой. Шли врассыпную — то есть прочесывали лес. Поэтому прятаться было рискованно. Я не знал, много ли их там — но бежать не мог, не зная, что с Кэлен и не нужна ли ей помощь. Если бы я спрятался и выжидал, пока солдаты ненароком не наткнутся на меня, то потерял бы преимущество неожиданности. Да к тому же и рассвет приближался. Из-за того, что Кэлен пропала, я не мог себе позволить терять ни мгновения. Если они ее схватили, я должен был их остановить.

Комментариев не последовало. Теперь Ричард обратился к Каре:

— А где была ты?

Кара удивленно заморгала. Ей пришлось немного подумать, прежде чем ответить:

— Я… Я не совсем уверена.

— Не уверена? — нахмурился Ричард. — Что же ты помнишь?

— Я стояла в карауле. Отошла на какое-то расстояние от лагеря — наверное, уловила что-то подозрительное, раз решила проверить, все ли спокойно. Я почуяла запах дыма и пошла посмотреть, откуда он, — когда услышала крик и поняла, что на вас напали.

— Тогда ты побежала обратно?

Кара перебросила косу за плечо, оттягивая ответ. Ей явно приходилось напрягать память.

— Нет… — поморщившись, вспомнила она. — Нет, я услышала звон стали и вопли умирающих и поняла, что на вас напали. Но тут я сообразила, что запах дыма шел от стоянки Виктора и его людей. Я находилась к ним намного ближе, чем к нашему лагерю, и подумала, что разумнее всего будет поднять их и тогда бежать к вам на помощь.

— Правильно, — сказал Ричард, отряхивая ладонью дождевую воду с лица.

— Все так и было, — сказал Виктор. — Кара прибежала аккурат в тот момент, когда я тоже расслышал звон стали — я ведь не спал, а только лежал тихо.

Брови Ричарда сошлись на переносице. Он остро взглянул на кузнеца:

— Так ты не спал?

— Нет. Волчий вой разбудил меня.