"Евгений Связов. Отчёт 1...и принцессу в нагрузку ("Отчёты агента Достал" #3) " - читать интересную книгу автора

трупоедов. Выученный воин умеет метать стелу на триста шагов с седла. Стоя
бьют в голову с пятисот. Знаем конный и пеший строй. Три сотни старших
воинов умеют брать города, сбивать со следа, переодеваться и выведывать.
Семьсот семей. Мать, две-пять женщин, пять-десять молодых,
десяток-другой детей...
Замолчав, он оторвался от неба и посмотрел на меня, взглядом спрашивая,
что бы ещё рассказать...
- Передвигаетесь на конях, вещи - волоком?
- Да.
- Что умеют молодые войны?
- Меч, копьё. Лук сто с седла, триста - стоя. Слабые.
- Хорошо. В охране шатра Совета есть кто-нибудь из таких же как ты?
Гром, у которого надежда чуть не плескалась из ушей, неумело изобразил
недоумение. Я сердито буркнул:
- Старший, не делай маски. У шатра есть кто-нибудь, кто надеется и кто
знает свой народ?
- Старший воин Тур, вождь.
- Спасибо.
Гром поклонился. Поклон был гораздо ниже того, которым он меня
приветствовал. Интересно, если бы мы проговорили часа три, попробовал бы он
воткнуть голову в песок?
Я кивнул ему и зашагал к костру совета. Гром за моей спиной замахал
копьём, передавая что-то паре сотен смотрящих на него глаз. Судя по глубине
поклонов, которыми меня приветствовали, он транслировал по сети копейщиков
запись нашего разговора. Сигнальщики на вершинах замахали копьями и мне в
спину диким котом вцепилась мысль, что ошибаться мне нельзя. Острые когти
этой замечательной идеи достали спиной мозг, и я чуть не споткнулся.
Грязно матюгнувшись, я разрешил себе ошибаться, сколько и куда влезет
и, забивая трубку, уронил через плечё:
- Торк!
- Да?
- Кто сейчас правит народом?
- Совет мудрейших, принц Ран и Принцесса Эрма
- Я?
- Э-э-э...
- Как есть! - выдул я в него струей дыма.
- Брусчи свободный народ. Они подчиняются тому, кого приняли.
- Всё?
- Да.
Я весело хмыкнул и, не успев даже задуматься, что же это делаю,
завернул к раненому в паре шагов от маршрута.
У молодого война в светло-голубом стояли лекарь и две женщины в тёмно и
светло-зелёном. Из-за их спин выглядывало только залитое потом белого лица.
Женщины, обернувшись на шум шагов, поклонились и расступились, открыв
распухшее гигантской флегмоной плечё и уставшее лицо молодой женщины-лекаря,
корректирующей биополе ладонями. Она привычно коснулась меня, пробежалась по
органам легкими щёкотунчиками, пошла внутрь, вздрогнула, отскочила. Хмыкнув,
я коснулся её.
Смесь уверенности и отчаянья. Гноящиеся царапины, уносящие жизни.
Усталость.