"Григорий Свирский. Штрафники " - читать интересную книгу автора

писателей, заезжих ударников коммунистического труда и школьников. Как в
Москве существуют маршруты для иностранцев. Конвейер очковтирательства:
"Лебединое озеро" с Майей Плисецкой, Третьяковская галерея или другой музей,
по выбору...
И здесь музей?!
Отправился неохотно, однако о неожиданной поездке не пожалел...
На двери поблескивала тронутая ржавчиной табличка: "Профессор Крепс".
Музей-квартира! Уже легче...
Стены квартиры завешаны документами, диаграммами добычи нефти и
фотографиями неведомого мне профессора Крепса с кроткими глазами и буйной
шевелюрой свободного художника. На ранних фотографиях Крепс, правда,
острижен наголо. И держится в стороне от кожаных регланов, позирующих
фотографу.
- Профессор был зэком? - бестактно воскликнул я.
Юноша молча пожевал губами - я более не задавал вопросов.
Бывший заключенный Ухтлага Николай Яковлевич Крепс был родоначальником
Ухтинских промыслов, их историей и славой, - это было очевидным. Во всяком
случае, так явствовало из экспозиции музея. Вот Крепс, худющий, в ватнике, у
первой буровой. Затем возле жиденького нефтяного фонтана. А вот посередине
черного озерца, по колено в блестящей на солнце нефти. У него лицо
именинника.
В другой комнате, посвященной шестидесятым годам, - Крепс, на огромной
фотографии, объясняет что-то нахохлившемуся Байбакову - председателю
Госплана СССР. На соседней, поменьше, обнимается с ним подле вагона с
табличкой "Москва--Воркута". Далее - располневший, с обвислыми щеками
Крепс. На лацкане пиджака Золотая Звезда Героя Социалистического Труда.
Подле Крепса - студенты. "Первая лекция в Ухтинском индустриальном
институте". Сутулящийся Крепс и школьники, повязывающие на шею профессора
галстук почетного пионера.
Что ж, завидная старость!
Когда я захлопнул свой блокнот, юноша в унтах достал откуда-то еще
несколько пожелтелых фотографий двадцатых годов.
- Вот этот, высокий, в косоворотке. Тихонович, бывший царский офицер.
Руководитель первой геологической экспедиции в Коми... Однако, по разным
причинам, его карточку не позволили экспонировать. Я показываю их
неофициально. Этого потребовал, в свое время, профессор Крепс...
Доброе чувство к профессору шевельнулось во мне. Теперь я уж твердо
знал, что непременно напишу о покойном энтузиасте.
Однако профессор оказался отнюдь не покойным. Я рано его похоронил.
Выйдя из музея-квартиры, заметил на той же лестничной клетке еще одну темную
дверь с табличкой совсем не ржавой: "Н.Я. Крепс".
- Он... э-э!.. тут живет?
Юноша подтвердил кивком.
- И с ним... можно побеседовать?
Юноша пожевал губами, и я повернул к выходу. Однако меня остановили:
- Сейчас узнаю!
Признаться, я переступил порог квартиры не без робости. Сколько раз
бывал в квартирах-музеях. Теоретика воздухоплавания Жуковского, химика
Зелинского - гордости и богатства России. Однако прославленных хозяев к
этому времени не было в живых. Тут мне посчастливилось, впервые.