"Алексей Свиридов, Александр Бирюков. Истребители. Разорванное небо (Роман. Истребители #1)" - читать интересную книгу автора

группе теперь только три самолета. Казак понял, что означал этот зловещий
контур. Разворачиваясь, чтобы присоединиться к группе, он заметил на фоне
земли нечто похожее на белый лоскут парашюта, но был ли это и в самом деле
парашют уцелевшего летчика, Казак утверждать бы не смог.
- Отработали, идем домой, - произнес Хомяк в микрофон, взяв на себя
обязанности командира группы, и бросил прощальный взгляд на разгромленную
авиабазу. Два истребителя пристроились сзади. В голове мелькнула
неприятная мысль: "Первый вылет - и сразу первая потеря. Бардак это, а не
работа!"
Обратный путь показался Казаку в два раза короче и быстрее - находясь под
напряжением первого настоящего боевого вылета, он не думал о времени. "Для
Хомяка и Деда, наверное, это все привычно и обыденно, - размышлял он,
вспоминая то немногое, что ему было о них известно. - Наверняка для них не
будет слишком большим потрясением гибель Корсара. Хотя, с другой стороны,
невозможно представить, чтобы к этому событию они отнеслись совершенно
спокойно. А может, это вовсе и не гибель, может, то, что я видел, именно
парашют, и наш одноглазый пират успел-таки катапультироваться?" Казак
невольно прошептал короткую молитву о том, чтобы именно так все и
оказалось в действительности.
Впрочем, спасение в данных обстоятельствах для Корсара еще не означало
быстрого его возвращения ни на базу, ни в Россию. Казак слабо себе
представлял, какие силы сейчас обладают реальной властью на территории
Болгарии, но подозревал, что русского волонтера, сражающегося за сербов,
вряд ли встретят с распростертыми объятиями.

Полоса подземного аэродрома открылась так же внезапно, как и в первый раз,
и заходить на посадку пришлось с ходу. Когда машина Казака катилась
последние метры по полосе, он увидел бегущих к нему из укрытия двух
человек с ведрами воды. Они, не дожидаясь полной остановки самолета,
нырнули под его плоскости и с размаху выплеснули воду на покрышки основных
колес шасси. От разогретых покрышек поднялось облачко пара, но теперь по
крайней мере можно было не опасаться, что пневматик вновь, как в случае с
самолетом Корсара, разлетится от повысившегося давления. Казак даже
вспомнил, как утром назвал Хомяк эту процедуру - "Баграмский душ".
Уже выруливая к створкам ангара, истребитель прокатился мимо четырех
техников, которые стояли на краю полосы и смотрели вдаль, туда, откуда
должен был показаться четвертый самолет. Один повернул голову и
вопросительно глянул на Казака, но тот смотрел только вперед: не хватало
еще повредить самолет, загоняя его в ангар, тем более сейчас, когда в бою
они и так уже лишились одной машины.
Мелник. "СвалЕный летец"
Чувствуя, что взмок как мышь, Корсар сдернул наконец полотнище парашюта с
проклятой ветки. Непослушными пальцами он скомкал и обмотал стропами
синтетический ворох - и огляделся. Голова гудела, переполненная обрывками
лихорадочных мыслей. Все произошло слишком быстро.
Но главная мысль стучала в висках торжествующим колокольчиком: "Жив, жив,
жив..." "Пока", - заставил он себя сделать неприятное уточнение. Корсар
вдруг вспомнил, что, например, подготовка американских пилотов обязательно
включает специальный курс по выживанию в дикой местности. Он же об этом
знает только понаслышке. Его собственные воспоминания далеких курсантских