"Алексей Свиридов, Александр Бирюков. Истребители. Разорванное небо (Роман. Истребители #1)" - читать интересную книгу автора

обещали и ни к чему не обязывали. Но все же "могли бы"! Снова летать, это
главное. И что по сравнению с этим опасность, деньги, безвестность?
Увидев садящийся метеоразведчик, молодые люди ушли, оставив Корсана с его
бланками. Он же быстро оформил сводку и понес ее на визу к начальнику
летной части. Когда бумаги были подписаны, вместо того чтобы повернуться и
уйти, Андрей произнес:
- Товарищ подполковник, разрешите обратиться по личному.. то есть отчасти
личному делу?
Зворник. Подполковник Абаджиевич и его советники
Некогда красивые и ухоженные предместья города Зворника, одного из
последних опорных пунктов вооруженных сил Республики Сербска Босна, в
течение двух дней превратились в развалины, и даже прекрасная с утра
погода не могла сделать пейзаж этот хоть немного отраднее.
Солнце ярко освещало полусгоревший сельский дом, стены которого покрывали
кажущиеся даже живописными языки копоти, расщепленную осколками яблоню за
поваленным забором и уходящий вдоль него вверх разбитый проселок.
На его обочине, тяжеловесно подминая широкими, серыми от пыли шинами
тонкие травяные стебли, безуспешно маневрировал, пытаясь спрятаться в
жидкую тень яблони, огромный автобус, но помочь бы ему смог разве что
развесистый африканский баобаб.
Тупое лобастое рыло громады смотрело в ту сторону, откуда доносилась
канонада. В последние полчаса звонкие выстрелы танковых пушек и глухие
хлопки минометов особенно зачастили, разрывы и треск пулеметов то и дело
сливались в непрерывный звуковой фон, приглушенный расстоянием. Но вот
накал далекого боя пошел на убыль - и теперь в паузах между выстрелами
можно было расслышать стрекот кузнечиков, похожий на очереди из игрушечных
автоматов, словно насекомых тоже захватила эта война.
Двухэтажный туристический автобус смотрелся здесь так же неуместно, как
смотрелась бы полицейская машина на антарктической станции Амундсен-Скотт,
но он был не менее реален, чем нависшие над долиной горы, отражающиеся в
его затемненных стеклах. Правда, некогда щегольской "неоплан" давно
потерял свою яркую рекламную раскраску, теперь он был покрыт угрюмыми
камуфляжными пятнами, да и внутренний облик его претерпел значительные
изменения.
На первом этаже осталось лишь несколько бархатистых кресел, отгороженных
плотной занавеской от остальной части салона, где был установлен большой
стол, застеленный картой, словно скатертью. Еще один стол, со стоящим на
нем компьютером, в закутке ближе к носу был отгорожен другой занавеской.
Рядом пристроилась мощная и компактная армейская радиостанция - то, что
она армейская, сразу чувствовалось по дизайну, а, вернее, по его полному
отсутствию.
Второй этаж, некогда предназначенный для туристов, любующихся красотами
Европы, тоже не был обделен аппаратурой - здесь стояли еще передатчик,
несколько блоков шифрующей системы, коммутирующая стойка,
принтер-телетайп... Неизменным остался только бар, официально считающийся
теперь "зоной психологической разгрузки". Его утварь включала богатый, но
грязный ковер, маленький кожаный диван и пару пляжных шезлонгов, явно
принесенных откуда-то потом: для загара в автобусе особых возможностей не
было. Кроме того, в баре сохранился видеоблок "Панасоник", и главное - над
стойкой красовалась внушительная батарея бутылок.