"Роман Светлов. Сон Брахмы" - читать интересную книгу автора

на голландский и немецкий. Кое-как одолев Карла Шведского, он залез обеими
ногами в Германию, отчаянно пытаясь породниться с местными князьями.
Получилось в Голштинии - и вплоть до революции 17 года нами правили
мелкопоместные немцы, которые мечтали стать германскими королями, к русскому
же народу относились как к неизбежному злу. Кто любил заигрывать с русскими?
Екатерина Великая - стопроцентная немка, которая по достижении возраста
климакса стала рядиться в кокошники и изучать особенности русского мата?
Александр I, говоривший по-русски с французским акцентом? Алкоголик
Александр III, чей отец был наполовину пруссаком, а мать чистокровной немкой
из Гессена?
Но в 1917 году нам не повезло еще более. Большевики вообще не
интересовались национальными проблемами. Они строили всемирную империю - так
уж получилось, что оплотом их идей стала бедная, необразованная, аморфная
евразийская глубинка. Но тянуло-то их в Варшаву, Берлин, Париж! Миф о
великой России сочинит один злобный грузин, ограбивший половину Старой
Европы, но ничем кроме издевки над темными массами этот миф так и не станет.
Таким образом, Россия - иллюзия, созданная пропагандой царского и
позднесоветского времени. Историческая родина русских теперь называется
Украиной и дел с нами иметь не хочет, расовый тип русских отсутствует,
государственные границы неустойчивы, язык вымирает, сменяясь телевизионным
суржиком Петросяна и Жириновского, а весь мир отождествляет слово "русские"
с носителями безумных и авантюрных планов мирового господства. Скажите мифу
о России ДО СВИДАНИЯ!
Завершив на пафосной ноте свою речь, автор книги в поисках одобрения
посмотрел на то ли директора, то ли редактора, но тот лишь еще больше вжался
в стол. Зато клакеры устроили небольшую овацию.
Один из случайных посетителей шумно встал и, бормоча что-то под нос,
ушел с презентации. Автор шмыгнул носом, но мужественно выдержал это
испытание. Поскольку молчание затягивалось, Матвей проявил сострадание и
поднял руку.
- Вопрос? - всполошился то ли директор, то ли редактор. - Да, да!
Конечно! Мы вас слушаем!
- Шереметьев Матвей. "Вечерняя новость". Москва. Не слишком ли много
стали в последние годы писать о России - и то, что она была, и то, что ее не
было?
- Слишком много, - ничуть не смутился автор. - Учитывая, что такого
предмета, как "Россия", просто нет.
Матвей ожидал подобного ответа и уже собирался поинтересоваться, что же
в течение стольких веков называли словом "Россия", как позади него раздался
задорный женский голос:
- Если России нет, то в каком государстве мы живем? Как оно называется?
Матвей обернулся. То ли, входя в зал, он не заметил эту девушку, то ли
слишком увлекся рассуждениями автора и не обратил на нее внимания, когда она
вошла. Ее лицо показалось Матвею знакомым - но он определенно не мог
вспомнить, где видел ее. Уже много позже ему на ум пришли слова одного из
давних знакомых, успевшего к тридцати годам несколько раз жениться и
развестись: "Впервые встречаясь со своими будущими женами, я выделял их
среди других женщин по одной простой причине - мне казалось, будто я
когда-то знал их. Это карма. Прошлые жизни. Что-то я со своими спутницами не
поделил в прошлых существованиях, - вот они и явились ко мне, горемычные".