"Роман Светлов. Прорицатель (роман)" - читать интересную книгу автора

обратно и едва не потоптали пельтастов. Замечательно! Мы безо всякой
спешки одолели подъем и убрались из мешка!
Во время этих рассказов Калхас почти забывал об уродстве лица Дотима.
Перед ним был удачливый Воин, чей дух почти превращал изувеченное лицо в
лицо Героя.
Гиртеада отнеслась к наемнику с симпатией. Дотим сразу же обрушил на
жену Калхаса бестолковую, но обильную лесть.
Девушка, смеясь, принимала ее, и, сама не оставаясь в долгу,
придумывала комплименты по поводу внешности наемника. Их соревнование
переходило в дружескую пикировку - Калхас иногда хохотал, слушая их, до
колик в животе.
С не меньшим удовольствием Гиртеада встречала Иеронима. Внимание
историка было ей приятно, она чувствовала, что имеет над ним власть и -
Калхас видел это - ощущение власти придавало Гиртеаде чисто женской
уверенности в себе. Аркадянин без всякой ревности смотрел на знаки
внимания со стороны Иеронима, ибо уверенность эта не превращалась в
кокетство. Девушка вдыхала ее почти бессознательно и взрослела прямо на
глазах.
Вечера, проведенные с историком, были спокойными и рассудительными.
Обычно Иероним неторопливо рассказывал им об Александре, почти всегда
подчеркивая роль, которую играл при Царе Эвмен. Однажды Калхас прямо
спросил у рассказчика:
- А твоя преданность стратегу никогда не подвергалась испытанию?
Иероним внимательно посмотрел на него:
- Почему ты спросил об этом?.. Или опять... боги? С времени начала
вашей любви ты не беспокоил меня странными словами.
- Может быть, они давали мне отдохнуть? - задумчиво произнес
предсказатель. - Сейчас мне хочется сказать еще одну непонятную вещь:
сегодня исполнился год со дня рождения человека, при дворе которого ты
проведешь старость.
- Македонского царя? Ты мне уже говорил.
- Да. Может быть, это будущий царь.
- Странно и тревожно, - смутился историк. - В царской семье, даже в
ее боковых ветвях, в прошлом году не рождался, по-моему, никто... А что
касается преданности - да, она была испытана. Когда Эвмен укрывался в
Норе, он решил попытаться связаться с Антипатром, тогдашним регентом. Мне
удалось выбраться из крепости. Тайно побывал в Македонии. Но на обратном
пути люди Антигона захватили меня. И... и не скажу, что те дни, которые я
провел у него в лагере, были злыми. Он могущественный человек - и воин, и
правитель. Очень властный, но всегда держит себя в руках. Очень умный,
прозорливый, помнит все и всех. Видишь, даже сейчас я хвалю этого
человека. Подчиниться, исполнить его волю казалось таким же естественным
делом, как выпить заздравную чашу на пиру. - Иероним задумчиво потер лоб.
- По-моему, я испугался именно этого. Из моей головы не изгладилась еще
память об Александре - и я не могу при жизни его наследников склониться
перед новоявленным царьком. Говорят, в жилах Антигона течет кровь вождей
какого-то из македонских племен. Великий Филипп превратил его род в слуг,
теперь же старая кровь пытается взять свое. Да, к счастью я помнил
Александра, подлинного повелителя, и Эвмена, моего друга. По-моему,
Антигон понял, что служить ему я не смогу. Он и отпустил меня в Нору...