"Роман Светлов. Прорицатель (роман)" - читать интересную книгу автора

- Нет, Антиген, я ничего плохого тебе не желаю, - добавил
прорицатель. - И менее всего хочу вбить клин между тобой и стратегом. Я
буду рад, если вы останетесь вместе. Но Эвмена предупреждал не я - боги.
- Калхас, то, что ты спас меня, я буду помнить всегда, - обрел дар
речи Антиген. - Однако твои слова... обижают. Пусть ты прорицатель, но не
нужно так говорить. Сейчас в мире все настолько перемешалось, что даже
дельфийский оракул не сумеет разобраться в грядущих событиях...
Натужно порассуждав о судьбе, Антиген пытался перевести разговор в
шутку. Македонянин не был умелым собеседником. Некоторое время поскучав,
Калхас под благовидным предлогом распрощался с ним, с удовлетворением
чувствуя, что оставляет того в состоянии некоторой растерянности.


Ближе всего Калхас сошелся с Иеронимом. Добродушный, незлобивый
историк с удовольствием пускался в длинные беседы с аркадянином и не
скрывал при этом, что надеется открыть природу его искусства. Правда,
Калхас говорил гораздо меньше своего собеседника - и потому, что сам
толком не понимал, как его устами глаголет Гермес, и потому, что Иероним
оказался очень словоохотливым человеком.
Иерониму не было и сорока лет, но он повидал и прочитал столько, что
стал кладезем знаний. Даже цветастые обороты, которыми он часто перегружал
речь, не мешали Калхасу узнавать массу интересного об Александре, или о
народах, живущих на далеком Востоке. Дела - а историк фактически был
секретарем при Эвмене - отнимали у него много времени, однако на досуге он
часто составлял компанию аркадянину.
Вскоре после разговора с Антигеном Иероним повел Калхаса в греческий
квартал, расположенный на северной окраине Тарса. Греки поселились здесь
давно, задолго до походов Македонца. В основном они занимались торговлей,
представляя купеческие товарищества или даже целые полисы. Они тщательно
охраняли свои обычаи и именно из-за последних Иероним пригласил Калхаса.
- Чем дальше мы на самом деле от Эллады, тем больше чувствуем себя
эллинами. По крайней мере всячески подчеркиваем это, - сказал он по
дороге. - Причем каждая такая колония помнит Элладу по-своему и выбирает
для подражания что-то свое...
- Помнишь, Калхас, ты напророчил, что я пойду к женщине и еще про
рукопись? - после некоторой паузы спросил Иероним у пастуха и смутился.
Дождавшись утвердительного ответа, историк продолжал: - Тогда я
действительно ходил к ней из-за рукописей. Но что касается удовольствий, -
Иероним смутился еще более. - Видишь ли, эта женщина подражает Сафо.
Назвала себя Софией, собрала вокруг молоденьких девушек и занимается их
воспитанием, а также подыскиванием женихов, помогает в любовных делах.
Только... это не Сафо. К счастью, она не пытается писать стихов.
Представляю, что получилось бы из этого!..
Калхасу мало что говорило имя поэтессы с Лесбоса, однако он скрыл
свое неведение, опасаясь приступа прекрасноречия у собеседника.
- Денег она не считает, поэтому никто здесь не пытается растолковать
ей, насколько далека она от Сафо. К тому же колонисты преклоняются перед
всем, что относится к эллинскому, а София выписала из Афин целое море
свитков и заставляет своих воспитанниц зазубривать их наизусть.
Большинство здешних эллинов отдает своих дочерей под крылышко Софии,