"Татьяна Светлова. Ведьма для инквизитора" - читать интересную книгу автора

свернула, приблизилась на цыпочках к двери, ведущей в комнату Алексея, и
прислушалась. Натурально, в комнате стояла тишина. Майя, помедлив, пошла к
туалету.
Как только она в нем скрылась, Кис тихонько пробрался к себе. Он
быстро залез под одеяло и, едва протянул руку, чтобы застегнуть наручник, -
как дверь приоткрылась и Майина мордочка сунулась в проем. Кис оставил руку
вытянутой, авось в темноте не разглядит, что наручник не надет.
Должно быть, она не заметила. Через пару минут, в течение которых Кис
старательно изображал беспробудный сон, - от усердия даже похрапывал, -
дверь благополучно закрылась.
Итак, - перевернулся на спину после ее ухода Алексей, - что мы имеем?
Майя не спит с Веней. Точнее, Майя сегодня не спить с Веней. Может, спала
вчера или будет спать завтра... Было бы естественно предположить, что на
второй день после убийства любимого мужа безутешная вдова не станет прыгать
в постель к другому мужчине, даже если этот мужчина был ее любовником...
Было бы, конечно, естественно, да, - но только не с Майей. Эта вдова
вовсе не была безутешной. Веня - не Веня, Но к Алексею-то она явно
клеилась! Какого черта? Что ей понадобилось от него? Она нимфоманка? Или
кокетка, множащая свои победы и способная кончить только оттого, что внесла
еще одно имя, - нет, еще одно тело - в свой список? Из тех, у которых
тщеславие - самая эрогенная зона? Или она и впрямь решила таким образом
расположить детектива к себе и завербовать его в союзники?
Из всех возможных объяснений Алексей исключал лишь одно: что Майя
могла, вот так с места в карьер, им увлечься. Он никогда не был сердцеедом
и соблазнителем, в его взгляде никогда не теплилось обещание-понимание,
как, например, у Сереги. Вот Серега это умел: смотрел так ласково, словно
еще чуть-чуть, и обнимет. И поцелует. И все остальное тоже непременно
сделает. Почему-то на женщин это действовало безотказно. От него словно
лучи исходили, такие нежные, такие теплые сексуальные лучи, которые кидали
в объятия коварного Сереги все то женского пола, что попадало в периферию
его зрения. Проблемы начинались потом, когда выяснялась, что лучи
обманчивы, и ничего, кроме этой эфемерной субстанции Серега давать своей
новой подруге не намерен.
Но Алексей был совсем не таков и хорошо осознавал это. Если он к чему
и располагал, то, скорее к доверительности, к дружбе, а вовсе не к страсти.
У него была тьма-тьмущая таких подружек, чужих жен и любовниц, приходивших
плакаться в его жилетку и твердивших о его замечательной душе. Если дамы
иногда и покушались на его тело, то, в основном, ведомые желанием отомстить
своим мужьям или любовникам, - как раз из той разновидности, к которой
принадлежал Серега, - и немного забыться. "Ты такой славный", - говорили
они с некоторым сожалением, многозначительно беря его руку и заглядывая в
глаза, но Кис слышал недосказанное: "... вот только я почему-то люблю не
тебя, а моего мерзавца..."
Таких далеко заходящих утешительных акций Алексей, как правило,
избегал и деликатно спроваживал подружек обратно к их мужчинам.
Была, разумеется, и другая категория - у какого холостяка ее нет! -
одиноких женщин, пытавшихся устроить свою личную жизнь. Но Алексей свою
личную жизнь устраивать не собирался: развод напрочь отбил охоту. Жена, как
оказалось, изменяла с его лучшим другом, и при этом оба честно смотрели
Алексею в глаза в течение почти года... Обида давно прошла, но с тех пор