"Татьяна Светлова. Ведьма для инквизитора" - читать интересную книгу автора

с уклоном в Восток. У левой стены он приметил дорогую аудиотехнику, а рядом
с ней здоровую бочку, лежавшую горизонтально на ножках, похожих на козлы,
только из настоящих толстых сучьев. Посреди бочки находилась откидная
дверца, и Кис задумался о ее назначении.
Впрочем, долго ему размышлять не пришлось, потому как бородач спросил:
"Что желаете пить? Виски, водка, джин, коньяк?", и открыл дверцу в бочке, в
глубине которой вспыхнул свет и засияли бутылки.
- Коньяк, - ответил Кис.
- Присаживайтесь, - Веня кивнул на кресла. - Садись, Майя.
Ага, вот уже кое-что: сумасшедшую девицу зовут Майя. Кис помнил, что
она выкрикнула свое имя на телевидении, но он тогда не обратил на него
внимания, несколько оглушенный неожиданностью ее появления.
Алексей, следуя приглашению хозяина, сел. Майя забилась в соседнее
кресло, вжавшись в спинку всем телом, подобрав колени, которые обхватила
руками. Наконец-то Кису представилась возможность разглядеть ее. Он бы ей
дал лет пятнадцать на вид, но она говорила о муже, которого убила не она, -
следовательно, ей должно быть хотя бы восемнадцать-девятнадцать. На ней был
летний шелковый костюм цвета бронзы, состоящий из короткой юбки, крошечного
топика на бретельках, открывающего сверху грудь, а снизу живот, и
маленького ханжеского пиджачка, прикрывающего весь этот соблазн, чтобы
сделать его еще более соблазнительным. Тонкий шарфик, которым были завязаны
глаза Алексея, она небрежно повесила на спинку кресла. Босоножки, такие же
бронзовые, в тон костюму, она сбросила, и маленькие голые ступни с
бледно-розовыми ноготками придавали ей беззащитный вид. На правой щиколотке
тускло светилась тонкая золотая цепочка. Юбку Майя натянула на колени изо
всех сил, но этот ложно-целомудренный жест не слишком помешал Кису увидеть
за согнутыми коленками верх ее ляжек и даже треугольник темно-золотого
шелка трусиков между ними. Майя была очень миловидна, хрупка и воздушна на
вид и как-то на редкость гармонична: золотистые, светло-рыжие, как майский
мед, волосы удачно сочетались со светлыми прозрачными глазами, белой кожей,
невесомостью тела, цветом костюма и даже трусов.
Застыв в углу кресла, Майя была задумчива и молчалива. Взгляд ее
прочно приклеился к столику, она не смотрела ни на Киса, ни на Веню,
которого, кажется, такое экстравагантное поведение ничуть не удивляло. Он
не задал до сих пор ни одного вопроса, хотя Майя по телефону ему сообщила,
что у нее "беда", привезла ему незнакомого мужчину с завязанными глазами и
в наручниках и вручила хозяину пистолет. Кис бы, пожалуй, на его месте от
вопросов не удержался. Философ, должно быть, судя по литературе на полках.
Какой-нибудь "дзен-буддист", нынче их страсть сколько развелось.
Веня поставил на низкий столик, сделанный из огромного пня, рюмку для
Алексея, джин со льдом, тоником и кусочком лимона для Майи, - ее он не
спрашивал, хорошо, стало быть, знает ее вкусы, - и водку для себя.
- Будемте знакомы, - поднял Веня стопку. - Я Вениамин. А вас как
величать?
Вениамину Кис дал бы лет сорок пять на глаз, но весьма вероятно, что
он был моложе: борода с ранней проседью прибавляла ему возраста. Длинные
густые волосы, также с проседью, были стянуты в хвост. Черные, цыганские,
глубоко посаженные глаза были умны и вполне доброжелательны, и вообще с его
лица не сходило невозмутимое выражение "здрасте гости дорогие!" Он
действительно хромал на правую ногу и Кис рассмотрел ортопедический ботинок