"Татьяна Светлова. Место смерти изменить нельзя [D]" - читать интересную книгу автора

же время боишься вместить слишком, чересчур много, боишься избыточности...
- Двери открылись, и ему показалось, что в глубине коридора мелькнула
высокая фигура Максима. - Необходима мера, и эту меру я должен найти,
почувствовать сегодня. Все будет хорошо. Арно в отличной форме и..." - И
он уже улыбался Максиму.
- ...Мы едем прямо на съемки, так получилось, снимаем сегодня...
- Погода?
- Погода.
- Дядя у тебя занят сегодня?
- Конечно. Но даю тебе две минуты на родственные поцелуи, и все.
Встретишься с ним вечером, наговоришься.
Они поднялись на лифте в паркинг и погрузили нетяжелый чемодан
Максима в машину.
- Почему вечером?
- Сразу после своей сцены он должен уехать к дочери, у него
"родительский день". А потом он вернется - ради тебя, заметь, обычно он
ночевать остается у дочери.
Они выбрались из спирали паркинга и выехали на шоссе.
- После съемок я отвезу тебя к Арно, примешь душ, отдохнешь. Я не
буду вам мешать сегодня, вам есть о чем поговорить. Только, Максим,
предупреждаю: ему нельзя пить. Ни капли. Ты небось водку привез?
- Угу.
- Арно даже не говори! Кстати, ты выяснил вашу степень родства?
- Да. Представь себе, он таки мой дядя. Пятиюродный. Я тебе покажу
наше генеалогическое древо, Я привез.
- А план сценария привез? Максим кивнул.
- У нас леса уже облетели, - сказал он, глядя на расписную кромку
леса, летевшую вдоль скоростной дороги. - Любопытно, у вас почти нет
красного цвета в листьях, только желтая гамма. У нас осенью леса яркие,
пурпурные...
Он замолчал, поглядывая на опрятные, ухоженные, полосатые
ван-гоговские поля, взбегавшие по холмам. Многие были уже убраны, и желтые
круглые рулоны плотно упакованного сена вздымались на оголившейся земле
нелепыми гигантскими колесами, будто соскочившими с телеги Гаргантюа,
недавно тут проезжавшего. На других полях что-то еще росло, зеленело
вовсю, словно не осень стояла на дворе и будто не зима была впереди.
Ничего от российской осенней печали, от раскисших дорог, от зябнущих
жалких глин с мокрыми бесцветными стогами, от улетающих крикливых стай и
уходящего тепла - ничего от прощания с жизнью и предсмертной тоски русской
осени...
- Денек как подарок, а?
- То, что мне нужно, - отозвался Вадим. Он покосился на русского.
Веселые серые глаза, всегда с каким-то неуловимым выражением:
смешливо-нахальные и простодушно-ласковые одновременно. Рыжеватые усы
топорщатся в улыбке. От него веяло энергией и беспечностью. Молодостью...
"Ему все как подарок, - думал Вадим. - Склад характера? Или уверенное
сознание своего таланта, дающее вкус к жизни?" То, что Вадим утратил...
Максим и в фильмах своих такой - камера словно ласкает, лелеет, нежит
каждую деталь. И все, до сих пор пустячное и банальное, становится
событием искусства: солнечный зайчик, уместившийся в ямочку на нежном